Теперь, когда погибал один воин, его место не всегда занимал следующий. А воздух вокруг Хокмуна все еще был напоен горько-сладким запахом Рунного Посоха. Хокмун увидел Мелиадуса, и волна боли вновь ударила в его мозг так, что он рухнул с лошади. Мелиадус слез со своего черного скакуна и медленно направился к Хокмуну. Рунный Посох выпал из руки Хокмуна, а Меч Зари он уже еле удерживал.
Хокмун пошевелился, застонал. Вокруг него все еще бушевала битва, но она, казалось, не имела к нему никакого отношения. Он почувствовал, что силы покидают его. Открыв глаза, он заметил приближающегося к нему Мелиадуса в его маске, которая своим оскалом будто торжествовала близкую победу. В горле у Хокмуна пересохло, он попытался дотянуться до Рунного Посоха, что лежал на камнях мостовой.
— Ах, Хокмун… наконец-то, — мягко произнес Мелиадус. — Тебе больно, я вижу. Ты ослаб. Единственное, о чем я сожалею, что ты не доживешь до того, чтобы увидеть ваше окончательное поражение и Ийссельду в моей власти. — Мелиадус говорил почти с жалостью, заботливо, — Неужели ты не можешь подняться, Хокмун? Камень разъедает твой мозг под этой серебряной маской? Как ты думаешь, мне следует самому прикончить тебя или предоставить это камню? Ты можешь ответить мне, Хокмун? И ты не желаешь молить о пощаде?
Конвульсивно Хокмун вцепился в Рунный Посох. Почти сразу ему показалось, что в него влилась сила. Не очень много, но достаточно чтобы, хоть и с трудом, подняться на ноги и стоять, покачиваясь. Тело его было согнуто. Затуманенным взором уставился он на Мелиадуса, когда барон взмахнул мечом, собираясь прикончить его.
Хокмун попробовал поднять свой меч, но не смог.
Мелиадус заколебался:
— Так значит, ты не можешь сражаться? Ты не можешь драться! Мне тебя жаль, Хокмун. — Он протянул вперед руку — Отдай мне этот посошок, Хокмун. Именно им я поклялся отомстить Замку Брасс. И теперь моя месть почти завершена. Позволь мне забрать его, Хокмун!
Шатаясь, Хокмун сделал пару шагов назад, мотая головой и испытывая страшную слабость во всех членах.
— Хокмун, отдай мне его!
— Ты., не… получишь… его… — прохрипел герцог Кельнский.
— Тогда мне придется сперва убить тебя. — Мелиадус вновь поднял меч, и в этот момент Рунный Посох вдруг запульсировал более интенсивным светом, и Мелиадус взглянул на свое отражение в сверкающем шлеме Хокмуна.
Это поразило барона, и он, будто загипнотизированный, забыл опустить меч.
А Хокмун сумел-таки поднять свой Меч Зари, понимая, что сил его хватит лишь на один удар и что удар этот решал судьбу всех. Меч Зари обрушился на барона. Мелиадус издал громкий мучительный крик, когда клинок Хокмуна перебил ему ключицу и вошел в сердце.
Барон прошептал, умирая:
— Будь проклята эта штука! Будь проклят этот Рунный Посох! Он принес гибель Гранбретани!
А Хокмун ничего не услышал, потому что рухнул на землю, зная, что теперь он, несомненно, умрет.
Глава 17
Печальная королева
Хокмун очнулся и с ужасом увидел над собой змеиную маску барона Калана Витальского. Он выпрямился, словно пружина, и рука его потянулась к оружию.
Калан пожал плечами, поворачиваясь к стоящим за ним людям:
— Я же говорил, что могу это сделать. Мозг его восстановлен, силы вернулись, и теперь, Королева Флана, я бы хотел попросить разрешения вернуться к тому, от чего меня оторвали.
Хокмун узнал маску Цапли. Она кивнула, и Калан шмыгнул в соседнюю комнату, осторожно закрыв за собой дверь. Люди шагнули вперед, и Хокмун с радостью увидел, что среди них была Ийссельда, Он заключил ее в объятия и поцеловал в мягкую щеку.
— Ах, Хокмун, я так боялась, что Калан как-нибудь обманет нас, — вздохнула она. |