— Да, — согласился Хокмун, — вероятно, ты прав…

— Я знаю, что я прав, — засмеялся Фанк.

А потом он пропал. Из ничего послышался Хокмуну его голос:

— Справедливость — это не Порядок и не Право, как о ней говорят человеческие существа. Равновесие — вот что такое Справедливость. Равновесие Весов. Помни об этом, Хокмун!

Хокмун обнял за плечи Ийссельду.

— Да, я запомню, — тихо сказал он. — А теперь мы вернемся в Замок Брасс, заставим вновь забить ключи, вернем в лагуны тростник, вернем быков, рогатых лошадей и розовых фламинго. Превратим его вновь в наш Камарг, вдохнем в него жизнь.

— И мощь Темной Империи больше никогда не будет угрожать ему, — улыбнулась печально Королева Флана.

— Я уверен в этом, — кивнул Хокмун. — Но если какое-то другое зло явится к Замку Брасс, я буду готов отразить его, каким бы мощным и ужасным оно ни было и в какой бы форме ни выступало. Мир все еще далек от совершенства. Справедливость, о которой говорил Фанк, едва ли вообще существует. И мы должны стараться сделать хоть что-то, чтобы она все-таки существовала, Флана. Прощай, Королева Флана.

Флана смотрела, как они уходят, и по щекам ее катились слезы.