— Настало время время воспользоваться Рунным Посохом. Настало время поднять наше знамя. Сделай это сейчас, Хокмун, или ты не проживешь и минуты! — кричал Фанк Хокмуну.

Высоко подняв Рунный Посох, вложенный ему в руку Фанком, Хокмун увидел, что воздух вокруг него наполнился волнами света и лучами.

— Рунный Посох! — закричал Фанк. — Рунный Посох! Мы сражаемся за Рунный Посох! — И он захохотал, когда гранбретанцы в ужасе стали откатываться. Они были теперь уже настолько деморализованы, что были готовы признать свое поражение.

Но барон Мелиадус не сдавался. Он заорал на своих солдат:

— Это ничего! Это всего лишь простой предмет! Он не может причинить нам вреда! Взять их!

Воины Камарга рванулись вперед. Хокмун качался в седле, но сумел пронести через ворота Лондры поднятым Рунный Посох.

Хокмун вел свой сверхъестественный Легион словно во сне, держа в одной руке Меч Зари, в другой — Рунный Посох, управляя своим конем при помощи коленей.

Хокмун видел, как дюжина гранбретанцев стащила с седла одного из его товарищей в зеркальном шлеме. Он испугался, что это может быть Ийссельда, но там уже появился еще один всадник в сверкающем шлеме, рубя все вокруг себя, и Хокмун понял, что в опасности оказалась не Ийссельда, а Боджентль и что к нему спешила Ийссельда. Но помощь запоздала. Один из зверей высоко над головой поднял окровавленный зеркальный шлем. Однако тонкий меч Ийссельды тут же перерубил ему запястье.

Последовал еще один ослепляющий взрыв в голове Хокмуна. Вне сомнения, Калан увеличил мощность. Зрение Хокмуна вновь затуманилось. Он охнул, но сумел по-прежнему держать поднятым Рунный Посох.

Д’Аверк направил своего коня в самую гущу гранбретанцев. Его меч крутился во все стороны, прорубая коридор к Дворцу — Юиллам решил добраться к женщине, которую он любил. Сквозь брешь в стене, сделанную пузырем Калана, Д’Аверк сумел пробиться во внутренние покои Дворца, где царила неразбериха.

Он мчался по коридорам, и грохот его сапог эхом разносился по Дворцу. Наконец Д’Аверк добрался до дверей Тронного Зала, где несколько стражников обратили против него свое оружие, но он воспользовался прихваченным с собой огненным копьем и сразил их, получив всего лишь легкий ожог правого предплечья. Затем он приоткрыл дверь и заглянул в Тронный Зал. В миле от дверей находилось возвышение, но разглядеть, сидит ли там Флана, он не мог. В зале, казалось, никого больше не было.

Д’Аверк решился и побежал к возвышению, которое оказалось троном. На бегу он выкрикивал ее имя:

— Флана! Флана!

Флана грезила, сидя на троне. Она услышала свое имя, подхваченное тысячекратным эхом в огромном зале, и узнала голос, но подумала, что, вероятно, это ей грезится.

Человек приблизился: на нем был шлем, сверкавший, как зеркало. Но фигуру нельзя было не узнать.

— Юиллам? — неуверенно произнесла она шепотом. — Юиллам Д’Аверк?

— Флана. — Человек стащил с себя шлем и отшвырнул его прочь — Флана!

— Юиллам! — Она встала и стала медленно спускаться.

Он раскрыл ей навстречу объятия, радостно улыбаясь.

Но им было не суждено при жизни соединить руки, потому что пущенный с галереи над ними луч пламени, подобный удару молнии, попал в голову Д’Аверка и сжег его. Юиллам умер у ног безутешно рыдавшей Фланы.

Голос солдата с галереи прозвучал с очевидным самодовольством:

— Теперь вы в безопасности, Королева!

Глава 16

Последний бой

Войска Темной Империи все еще наводняли город-лабиринт, и Хокмун в отчаянии заметил, что численность Легиона Зари убывает.