Приободрившись, он, следуя совету Бурдо, приказал отнести останки в комнату для допросов, мрачное помещение с готическими сводами, расположенное возле канцелярии уголовного суда. Чтобы крики подследственных не вылетали наружу, а любопытные взоры не мешали вести допрос с пристрастием, два узких окна, разделенных пополам выщербленными каменными столбиками, закрывали железными ставнями. Помимо массивных дубовых столов, для удобства магистратов, полицейских и секретарей суда в скорбном помещении стояло несколько кресел и табуреток. Напротив двери вдоль стены разложили орудия палача, кошмарный арсенал, с помощью которого преступника согласно решению суда подвергали пыткам и умерщвлению. Здесь были представлены разных видов и размеров дыбы, деревянные тиски, клинья, кувалды, колотушки, клещи, щипцы, клейма, воронки, железные ломы для дробления костей, секиры и топоры для отсечения голов. При виде этих инструментов Николя невольно вздрогнул. Выстроившиеся вдоль стены, они выглядели так, словно трудолюбивый ремесленник, завершив работу, заботливо расставил их по местам. От этого становилось особенно жутко.

С утра Бурдо послал за экспертами, и теперь Буйо, дежурный лекарь Шатле, и его единомышленник и помощник хирург Сове с важными и недовольными лицами ожидали Николя. Буйо жил поблизости, на улице Сен-Рош, Сове — на улице Тиссерандери. Оба лекаря считали этот вызов исключительно происками конкурентов, специально побеспокоивших их из-за пустяков. И поэтому весьма неодобрительно смотрели на Николя. Он сразу понял, что с самого начала должен проявить твердость и ни в коем случае не произносить лишних слов. Скептически оглядев обоих важных персонажей, он вытащил из кармана письмо начальника полиции, развернул его и дал им прочесть. Они равнодушно ознакомились с его содержанием.

— Господа, — начал Николя, — я пригласил вас помочь мне своими знаниями. Но должен вас предупредить: заключение, которое вы сделаете, ни под каким видом не должно стать известно за пределами этих стен. Оно предназначено исключительно для ушей господина де Сартина. Он лично ведет это дело и рассчитывает на вашу скромность. Я понятно объясняю?

Оба лекаря молча кивнули.

— Вам выплатят ваше обычное вознаграждение.

Двойной вздох облегчения разрядил атмосферу.

— Господа, — продолжил Николя, — останки, которые вы здесь видите, еще вчера вечером покоились под снегом на Монфоконе. Рядом нашли одежду. У нас есть основания полагать, что эти останки принадлежат человеку, убитому ночью с прошлой пятницы на субботу. Мы займемся описью одежды, а вы приступайте к работе и по окончании сообщите нам свои выводы.

Разложенные на большом столе останки «благоухали» столь сильно, что Буйо и Сове еще на подступах вытащили большие белые платки, а Бурдо вдохнул добрую понюшку табаку. Николя, которому предстояло осматривать одежду, не успел последовать его примеру и теперь старался не дышать.

— Штаны до колен, разорванные и испачканные чем-то черным. Рубашка, также испачканная, пара черных чулок, камзол из черной кожи…

Почувствовав внезапное озарение, Николя незаметно сунул руку сначала в один, а потом в другой карман камзола. В правом кармане пальцы его нащупали клочок бумаги и металлический кружок. У него мелькнула мысль немедленно рассмотреть их, но он тут же передумал и, зажав добычу в руке, продолжил опись:

— Два кожаных башмака, скорее всего парные. Пряжки оторваны. И наконец, резная трость с серебряным набалдашником. Господа, я вас слушаю, — произнес он, обращаясь к лекарям.

Буйо в нерешительности посмотрел на коллегу, и, получив молчаливое одобрение, сложил руки, и, прикрыв глаза, заявил:

— Перед нами находятся человеческие останки, или, если вам угодно, останки трупа.