|
Не останавливаясь на выяснении причин этого явления, отметим высказанное в литературе мнение, что тюркский термин «баскак» однозначно соответствует монгольскому «даруга». Каковы были функции «даруги»? А.Н. Насонов, продолжая строить свою схему ордынского владычества на Руси, утверждал, что они занимались тем же, что и баскаки, — сбором дани, только с той разницей, что «теперь князья отдельных княжеств имели дело каждый со своим "дорогой", то есть московский князь с "дорогой московским", тверской с "дорогой тверским" и т. п. Так, под 1432 г. в Симеоновской летописи упомянут "московский дорога" Минь-Булат, а под 1471 г. — "князь Темирь, дорога рязанской" Отсюда следует предположить, что существовали "дорога тверской" и "нижегородско-суздальский" и, может быть, другие». Но при ближайшем знакомстве — с какими географическими регионами была связана деятельность «даруг» — становится ясным, что эти предположения остаются не более чем игрой ума.
Под 1376 г. летописец сообщает о походе воевод Дмитрия Донского и его тестя князя Дмитрия Константиновича Суздальского «ратью на безбожныя Болгары». Несмотря на то что осажденные «из града громъ пущаху», а другие выезжали на верблюдах, «полошающе кони русский», победа была за русскими: «Князи же болгарьскии Осанъ и Махматъ салтанъ и добиста челомъ князю великому и тьстю его князю Дмитрею Костянтиновичю а дарагу и таможника посадиша князя великого в Болгарех и отъидоша прочь». Еще раз термин «даруга» встречается в летописи под 1438 г. при описании переговоров перед Белевским боем, когда татарский царь Махмут послал к русским воеводам «зятя своего Ельбердеа да дараг, князей Усейна Сараева да Усень Хозю». Как видим, речь снова идет о пограничных территориях русско-ордынского порубежья. К этой же территории относится и упоминание Симеоновской летописью «рязанского дороги» Темиря под 1471 г. Он, очевидно, управлял теми «тьмами» в Рязанской земле, свидетельство о существовании которых находим в ярлыке крымского хана Менгли-Гирея литовскому великому князю Сигизмунду. Что же касается «московского дороги» Минь-Булата, у которого в 1432 г. находились великий князь Василий Темный и его дядя князь Юрий Галицкий, то, вспомнив об известии «Хронографа редакции 1512 г.», сообщающего под 1399 г. о Московском великом княжении и 17 «тьмах», выясняем, что его владения, вероятнее всего, лежали в районе Тулы, которая московско-рязанским договором 1381 г. именуется как «место» московского князя. Наконец, московско-рязанское докончание 1483 г. упоминает даруг касимовского царевича. Таким образом, становится понятным, что речь идет все о тех же русско-ордынских пограничных землях. Отсюда вытекает и наш основной вывод: эти земли русско-ордынского пограничья, широкой полосой протянувшиеся вдоль всей кромки русских княжеств, представляли собой территории с редким русско-татарским населением, преобладающим элементом которого были выходцы из Золотой Орды. Административно они состояли примерно из полутора десятков мелких образований, носивших названия «тьмы» и управлявшихся главами этих образований, носивших приблизительно до середины XIV в. название баскаков, а позднее — даруг. Разница в количестве «тем» (15, по сообщению летописи под 1359 г., и 17, по известию 1399 г.) объясняется тем, что первое из них не учитывало двух «тем» — Боровской, где баскаком сидел дед Пафнутия Боровского (Боровск впервые упомянут в духовной грамоте 1358 г. великого князя Ивана Красного), и Тульской, упоминаемой в московско-рязанском докончании 1381 г. Чуть меньшее количество «тем» приходилось на литовско-татарское пограничье. |
