После его ухода она лежала на спине, уставившись в темноту – ведь он унес свечку с собой. Внутри у нее все болело, хотя это была не совсем обычная боль – что-то там как бы пульсировало.

Кэтрин совершенно утратила представление о реальности. Она чувствовала только его, и это ощущение усиливалось с каждой секундой: ей казалось, что он ласкает ее, ласкает так умело, так откровенно… И казалось, что на свете ничего больше не существует – только она и он, только их обнаженные тела. Все остальное – все события, которые привели к этим мгновениям, – вылетело у нее из головы.

Он – ее муж, она – его жена, и они возлежат на брачном ложе в свою первую ночь. Как все это просто – и как удивительно.

Впрочем, не все оказалось так просто… Был момент невыносимого напряжения, когда она в ужасе почувствовала, что больше не выдержит. А потом вдруг – Кэтрин не понимала, как ему это удалось, – он словно открыл в ней какую-то дверь, и напряжение исчезло, будто смытое волной; ее охватило ощущение покоя, и казалось, что это будет длиться вечно.

Когда Роули расслабился, она почувствовала его вес – ее словно вдавило в матрас.

Она обнимала его, ощущая жар его тела, чувствуя странно волнующий запах – смесь мускусного одеколона и пота, – глядя, как на стенах и на скошенном потолке пляшут блики, отбрасываемые пламенем свечи.

А потом она вернулась к реальности. Он – лорд Роули – только что исполнил свои супружеские обязанности, причем оба они не желали этого брака. Она была не очень высокого мнения о его моральных качествах. Его же интересовало только ее тело – виконт никогда и не скрывал этого. Сначала он пытался сделать ее своей любовницей. Когда же она отказалась, виконт понял, что лишь женившись на ней, сможет овладеть ею.

И все же ее влекло к нему физически – виконт всегда казался ей необыкновенно привлекательным мужчиной.

По его дыханию она поняла, что он уснул. Кэтрин не шевелилась – ей было приятно ощущать на себе тяжесть его тела. Но она знала: то, что между ними произошло, – это всего лишь физиологический акт, не более. Впрочем, в этом не было ничего дурного, ведь они законные муж и жена.

И все же что-то угнетало ее. Разве достаточно того, что произошло? Разве когда-нибудь этого будет достаточно?

Он спал всего несколько минут. Потом скатился с нее на простыню. Она ощутила холод и пустоту, почувствовала одиночество. Кэтрин отвернулась к стене – она боялась заглянуть ему в глаза. А ведь этот мужчина – ее муж, человек, за которого она вышла замуж, человек, который до конца жизни будет о ней заботиться.

Кэтрин никогда не чувствовала себя такой одинокой.

Она ждала, что он скажет что-нибудь, прикоснется к ней, утешит. Тщетные ожидания… И все-таки она жаждала прикосновения его рук – так, как несколько минут назад она жаждала его тела. Когда же он заговорил, она тихонько заплакала. Однако поняла, что плачет, лишь когда его рука коснулась ее лица. Но вместо того чтобы повернуться к нему, она уткнулась лицом в подушку.

Как можно жаждать утешения и в то же время избегать его? Кэтрин сама себя не понимала.

Впрочем, нет, понимала. Но понимала и другое: от мужа глупо ждать утешения. Да и не станет она унижаться, объясняя ему, что именно ей нужно, о чем она мечтает. А ведь мечтала она даже не о любви – можно было бы прожить и без любви, если бы она почувствовала уважение к себе и дружеское участие.

Она может надеяться лишь на одно – на то, что произошло между ними совсем недавно. В минуты близости ей ничего больше не надо. Но после этого чувство одиночества только обостряется.

А потом он встал, взял свечку и спустился вниз.