Пожарным удалось наконец локализовать огонь, направив его на один из боковых флигелей. Отблеск пламени, пожиравшего эту часть виллы и принял Картер за дневной свет…

К концу пожара выяснилось, что дом, собственно говоря, пострадал очень мало, но зато верхний этаж, в котором, по всей вероятности, произошел и сам взрыв, выгорел дотла.

В этом же верхнем этаже натолкнулись на ужасную картину. В одной из комнат найдены были трупы трех служанок, погибших, однако, не от огня, так как они спокойно лежали в своих кроватях, убитые во время сна…

Место пожара посетил и начальник полиции в сопровождении элегантно одетого господина, к которому все относились с большим уважением.

Господин этот был не кто иной, как знаменитый сыщик Ник Картер, приехавший только накануне вечером в Чикаго и назначивший лично ему хорошо знакомому начальнику полиции встречу по телефону на следующий день. Однако, начальник полиции очень просил Картера приехать на пожар, на что сыщик сейчас же ответил полнейшим согласием и действительно прибыл на виллу миссис Сундерлин.

Когда прибыла пожарная команда, Картер номер первый, то есть настоящий, — так как второй был, несомненно, самозванцем, — находился еще в беспамятстве и сам шум работ не мог привести его в чувство.

А когда Ник наконец пришел в себя, то благодаря железным занавесам на окнах и двери свист воды, выходивший из пожарных труб, показался ему щебетаньем птичек, а его крики и стук заглушались пыхтением паровых машин и грохотом топоров. Но затем, когда шум, производимый сыщиком, был услышан снаружи, полиция решила, что убийца служанок находится еще в доме и теперь пытается выйти отсюда.

Произведен ли взрыв самим преступником, было неизвестно, и мнения на этот счет расходились. Со стороны пожарных было высказано предположение, что благодаря сотрясению, получившемуся при взрыве, предохранительные занавесы опустились сами собой и, таким образом, не дали возможности преступнику уйти вовремя из виллы.

Так как опасности от пожара более не предвиделось, то полицейские чиновники могли войти в виллу для допроса преступника, уже окруженного сыщиками.

В комнату, из которой только что вытащили Ника Картера, внесли несколько фонарей и при свете их судебные власти увидели распростертое на полу тело женщины.

— Господи, — только и мог произнести начальник полиции. — Еще одна жертва и убита таким же способом, как и те несчастные! Нож и теперь еще торчит у нее в груди. Послушайте, — обернулся он к настоящему Картеру, — неужели в вашем сердце нет ни капли сострадания? Неужели вы могли убить беззащитную женщину?

Сыщик к тому времени уже овладел собой. Одного взгляда на стоявшего перед ним двойника было достаточно, чтобы понять всю безвыходность своего положения. Негодяй был живым портретом самого сыщика. Более того, на нем был тот самый костюм, который Картер оставил в отеле, висящим в шкафу. На обманщике было белье и галстук самого Ника. По жилету извивалась золотая цепь, тоже очень хорошо знакомая сыщику, а на мизинце правой руки сверкало бриллиантовое кольцо, единственное украшение Картера, с которым он никогда почти не расставался, так как это была память о его матери.

В роковой день, отправляясь на виллу миссис Сундерлин под видом монтера, Ник собственноручно снял его с пальца и положил в жилетный карман.

— В этой комнате, безусловно, один Ник Картер лишний, — спокойно начал сыщик. — Не лучше ли будет, если вы снимите наручники с меня и наденете их вот этому господину, которому они, несомненно, более подходят?

— Что сказал преступник? — обратился начальник полиции к окружавшим.

Он ясно слышал слова Картера, но не поверил своим ушам, не допуская подобного нахальства.