— Да, мистер Граб, целиком с вами согласен. Интересно, а что эти парни делают?

— Землекопы? Трубу кладут. Похоже, новый газопровод.

Бёртон поглядел на двух рабочих. «Эти типы как-то странно выглядят, — подумал он. — Больше походят на могильщиков, чем на рабочих».

Он попрощался с мистером Грабом и вошел в дом.

Миссис Энджелл встретила его в прихожей.

— Значит, так, сэр, — сказала она, уперев руки в бока и притопывая ногой. — Новое окно полчаса назад поставили, и я у вас прибрала, но я бы очень хотела знать, что означает весь этот кавардак. Я смирилась с вашими пьянками, а теперь еще и погромы? Что это за белокожий негодяй?

— Приготовьте чай, миссис Энджелл, и я посижу с вами. Мне кажется, пришло время рассказать вам о моей новой работе.

Глава 12

ГРОБОКОПАТЕЛИ

«Мать оставила рано меня сиротой,

А отец, удрученный своей нищетой,

Крошку-сына, который едва лепетал,

К трубочистам чумазым в ученье послал».

Шлеп!

— Пожалуйста, еще… аах!

Шлеп!

— Опля!

Шлеп!

— О-о-о!

Кожаный ремень вновь и вновь с оттяжкой стегал по ягодицам Алджернона Суинберна, посылая одну за другой волны удовольствия его телу. Он кричал, выл и орал от восторга. Наконец трубочист Винсент Снид устал, отбросил ремень, отпустил поэта, отошел от деревянного ящика, на котором лежал, наклонившись, Суинберн, и вытер вспотевший лоб.

— Поделом тебе, — прорычал он. — И молчи в тряпочку, мелкий крысенок. Встань прямо!

Суинберн выпрямился, потирая ягодицы через штаны. На нем были плоская шляпа, грязная ситцевая рубашка без воротника, обшарпанный жилет, шерстяные перчатки без пальцев и короткие штаны, не достававшие даже до щиколоток. Наряд довершали башмаки не по росту, подошвы которых давно просили каши. Лицо, руки и одежда были выпачканы в саже, зубы казались желтыми и гнилыми.

— Извините, мистер Снид, — проскулил он.

— Заткнись! Чтоб я не слышал от тебя даже писка. Собери инструмент. Дуй на работу и не вздумай опоздать!

Суинберн отошел от ящика, служившего мастеру-трубочисту столом, и доковылял до деревянной скамьи, где лежали щетки и шесты, которые он чистил все утро. Он стал собирать их в длинную брезентовую сумку.

Снид с шумом плюхнулся на стул, расставил локти на коленях, держа бутылку самогона в правой руке. Он с удовлетворением посмотрел на Суинберна и усмехнулся. Три дня назад Лига прислала ему этого нового трубочиста, но паскудник работал так себе, зато болтал слишком много.

— Я покажу тебе, где раки зимуют, — пригрозил Снид Суинберну, — чертово трепло.

С виду Снид напоминал хорька. Узкий череп, зачесанные назад редкие черные волосы, длинные и сальные, из-под которых торчала блестящая макушка. Низкий лоб переходил в рябое хитрое лицо, настолько вытянутое вперед, что, казалось, все его черты собрались вокруг гигантского носа, даже черные глаза-бусинки воспринимались как часть этого странного протуберанца. Именно из-за носа Снида прозвали Рубильником — он ненавидел эту кличку, приводившую его в ярость, и стоило ему расслышать ее своими приплюснутыми ушами, похожими на цветную капусту, как он готов был разорвать обидчика.

Всклоченные, в табачных пятнах усы и борода лишь частично прикрывали маленький срезанный подбородок и безгубый рот. Сквозь спутанные волосы просвечивали два крупных неровных передних зуба.

На коротком, жилистом, но сильном теле Рубильник носил мешковатые парусиновые штаны с подтяжками, грязную рубашку с красным шейным платком и синий сюртук с эполетами, который вполне мог сойти за реликвию времен адмирала Нельсона.