Три дня прошли впустую.

О Джеке-Попрыгунчике не было никаких известий.

Алджернон Суинберн сгинул где-то в недрах Котла.

Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон нервничал и беспокоился. Он пытался занять себя чтением, но не мог сосредоточиться; поискал сведения о Моко Джумби, но не обнаружил ничего, кроме внешнего сходства африканского божка с прыгуном на ходулях.

Рано утром четвертого дня раздался стук в парадную дверь. Стучал Оскар Уайльд, мальчишка-газетчик.

— Простите за ранний визит, капитан, — сказал он. — Каждое доброе дело требует вознаграждения, не так ли? Но есть люди, ради которых я готов на все. Поэтому возьмите вот это, и желаю вам хорошего дня.

Он протянул руку вложил что-то в ладонь Бёртона, повернулся и помчался, на лету оборачиваясь, махая рукой и усмехаясь.

В руке Бёртона остались три камешка. Понятно! Жук зовет его.

Он быстро поднялся по лестнице, прошел через кабинет в гардеробную, нырнул в грубый пиджак, укоротил бороду, хотя и сохранил длинные, спускавшиеся на подбородок бакенбарды, взъерошил волосы, выпачкал лицо, шею и руки и натянул на ноги старые рассохшиеся башмаки.

Потом выбежал из дома, причем не один.

Сначала Бёртон хотел поехать на своем новом паросипеде, но там, куда он собирался, это детище новейшей технологии наверняка бы украли или сломали, так что он махнул рукой первому проезжавшему мимо кэбу, запряженному парой лошадей.

— В Лаймхаус-кат, и как можно быстрее!

— А деньги у тебя есть? — подозрительно спросил кэбмен.

Бёртон вытащил пригоршню монет и зазвенел ими.

— Плачу вдвое, если доставишь меня туда за тридцать минут, — крикнул он, заталкивая своего спутника в экипаж, а потом залез сам.

— Легкие денежки! — воскликнул кэбмен, охаживая кнутом обеих лошадей.

Кэб подпрыгнул и полетел по улице. Бёртона бросало взад-вперед, и он ударялся головой о стенку, когда кэб накренялся на поворотах, но ему было все равно — сейчас важнее всего скорость!

Экипаж заносило, он вилял по мокрым булыжникам, но кэбмен знал свое дело и ровно за тридцать минут доставил пассажиров на Сент-Пол-роуд, вблизи от заброшенной фабрики.

— Молодец! — похвалил королевский агент. — Держи, ты заслужил! — И передал кэбби деньги.

Дождь лил как из ведра, и городская жижа грязным потоком бежала по середине улицы, угрожая смыть все надежды сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона. Это может разрушить их с Суинберном план. И тогда поэту не выжить.

Он поспешил к зданию фабрики и, оставив своего спутника у нижней ступеньки лестницы, стал подниматься к верхушке дымовой трубы.

Дождь, не переставая, хлестал в лицо, пока он бросал вниз три камушка.

Через несколько минут раздался голос Жука.

— Сегодня вы какой-то не такой…

— Какие новости? — прервал его Бёртон.

— Вашего друга похитили. Семеро в плащах. Они утащили его с кладбища Сквирел-хилл в Уоппинге. Это видел один из моих трубочистов, Вилли Корниш. Он не разглядел их лиц — они были в капюшонах, — но говорит, что они очень странно двигались.

— Это вервольфы, — заявил Бёртон.

— Да. Вы сможете найти их по следу?

— Эх, если бы не дождь! Но я попытаюсь. Мне надо идти.

— Удачи, капитан Бёртон.

Королевский агент спустился на крышу, а потом, по стене дома, к своему спутнику, ждавшему внизу.

— Будем надеяться, что старик Топлтри не преувеличил способности твоего носа, Фиджет, — сказал он. — Иначе мы больше не увидим Алджернона Суинберна живым!

Пес внимательно посмотрел на него.