— Сию секунду, сэр.

Пока Бёртон усаживался, Пеннифорс спустился со своего «ящика», чиркнул спичкой и зажег фонари перед паролошадью, а также позади кабины. Потом забрался обратно, обмотал шарфом нижнюю половину лица, поправил очки, натянул потуже шляпу и взялся за рычаги.

Машина закашлялась, зашипела и выбросила струю пара в наполненную дымом атмосферу. Пошатываясь, она отъехала от обочины, таща за собой кэб.

— Как будто, на хрен, отваливаем в преисподнюю, — прошептал Пеннифорс.

Он аккуратно вывел машину из Монингтон-Кресента, и только они выехали на Хэмпстед-роуд, как откуда-то издали раздался громкий треск и звон разбитого стекла.

— Смотри, черт побери! — закричал он. — Какой-то лихач врезался в окно магазина! Куда несутся сломя голову в такую долбаную погоду?!

К тому времени, когда кэб добрался до Тоттенхэм-Корт-роуд, пошел черный снег: в верхних слоях смога копоть и угольный дым соединились с частицами льда, и все это устремилось на землю в виде противных черных хлопьев. Отвратительно.

Пеннифорс вел машину, доверившись больше инстинкту, чем зрению, и, конечно, город он действительно знал потрясающе. Но, тем не менее, несколько раз он сворачивал не туда.

Вдруг внутри паролошади что-то булькнуло и затрещало.

— Только не начинай жаловаться! — посоветовал ей кэбби. — У тебя ж внутри все кипит! Правда, здесь так холодно, что может заморозить даже такую горячую хреновину, как ты!

Устройство засвистело.

— Ага, тебе чего-то не по душе, старушка?

Вновь шипение и бурчание.

— Подумай своей чумазой головой, куда ты прешься, и перестань скулить!

Грохот и лязг по булыжной мостовой.

— Пшла, родимая! Задирай колеса повыше!

Экипаж пропыхтел через Лейсестер-сквер, свернул на Чаринг-Кросс-роуд, проехал мимо антикварных книжных магазинов, старинные фолианты в витринах которых запылились и закоптились до черноты, и выехал на Трафальгар-сквер, где Монти пришлось обогнуть перевернувшийся фургон с фруктами и мертвую лошадь, которая рухнула на мостовую вместе с упряжью. Колеса кэба давили яблоки, растирая их о булыжники; от падающей сверху сажи яблочное месиво прямо на глазах становилось черным.

Кэб миновал Уайтхолл, повернул налево в Большой Скотланд-Ярд и долго ехал, пока наконец не остановился прямо перед мрачным зданием штаб-квартиры полиции, которое едва вырисовывалось в дымной темноте.

— Прибыли, босс! — крикнул кэбби, стукнув по крыше.

Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон сошел и протянул водителю деньги.

— Давай, Монти, выпей эля и съешь кусок пирога. Ты заслужил. Если вернешься через час, у меня будет еще рейс для тебя.

— Босс, да вы сама щедрость! Положитесь на меня. Буду тут, не успеете моргнуть.

— Вот и молодец!

Бёртон вошел в Скотланд-Ярд. Слуга взял у него пальто, шляпу и трость и стряхнул с них сажу на грязный пол.

Бёртон подошел к конторке. На ней стояла табличка: «Дж. Д. Пеппервик, клерк». Он обратился к мужчине, который, видимо, и был этим самым клерком:

— Нельзя ли увидеть инспектора Траунса? Я бы хотел поговорить с ним.

— Ваш имя, сэр?

— Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон.

Тощий очкастый клерк с красным носом и клочковатой бородкой удивленно посмотрел на него.

— Вы тот самый исследователь?

— Тот самый.

— Вы хотите поговорить с инспектором о вчерашней стрельбе?

— Возможно.