Бёртон протянул ему документ. Клерк развернул, увидел подпись и внимательно прочитал текст, разглядывая каждое слово.

— Ну, что я говорил! — воскликнул он, закончив. — Вы очень важная персона!

— И… — медленно произнес Бёртон, многозначительно приподнимая брови.

Клерк понял намек.

— Да-да, я сейчас вызову Траунса — немедленно!

Он отдал честь и повернулся к устройству, висевшему на стене за его спиной. Это была большая медная панель, разделенная на ряды маленьких шестиугольных сегментов; Бёртону она напомнила соты. В каждый отсек была аккуратно впаяна круглая куполообразная крышка, увенчанная цилиндрической рукояткой. На каждой крышке выгравировано имя.

Клерк протянул руку к крышке с надписью «Детектив-инспектор Траунс» и вытащил ее из рамки. Вслед за ней появилась длинная сегментированная трубка. Повернув рукоятку, он открыл крышку и дунул в трубку. Бёртон знал, что на другом конце из точно такой же крышки выскочил маленький поршень и раздался свист. Через секунду из трубки послышался металлический голос:

— Да.

Клерк поднес конец трубки ко рту и тихо произнес, но Бёртон все слышал:

— Вас хочет видеть сэр Ричард Бёртон, да, тот парень из Африки. У него… э… особые полномочия. Он хочет поговорить о том, что случилось со Спиком… ну и про то, что в Бате вчера… — В трубке что-то ответили, и клерк сказал: — Да, сэр. — Он закрыл крышку и вставил ее обратно в гнездо, трубка автоматически скользнула внутрь. Потом он улыбнулся Бёртону. — Инспектор к вашим услугам, сэр. Второй этаж, офис девятнадцать. Лестница за этой дверью, сэр, — показал он налево.

Бёртон кивнул, вошел в дверь и поднялся по деревянным ступенькам, которых, похоже, давно не касалась швабра. Оказавшись на втором этаже, он направился по обшитому панелями коридору, глядя на закрытые двери. Из-за одной доносился женский плач.

Примерно посредине коридора он нашел номер девятнадцать и постучал в дверь.

— Входите! — закричали изнутри.

Он оказался в квадратной, среднего размера комнате с высоким потолком, темные углы которой были скрыты за плотной завесой голубого сигарного дыма. В противоположной стене находилось узкое высокое окно, справа — камин с негромко потрескивающими поленьями, слева, вдоль стены, ряд шкафов, набитых папками с документами. Красный обшарпанный ковер покрывал пол только в центре, на вешалке висели потрепанный котелок и пыльное пальто, над камином — большой портрет Роберта Пиля. По обе стороны от портрета, в альковах, тускло светились газовые лампы. Пламя свечи колыхалось на тяжелом столе под окном. Оранжевый свет пламени тускло освещал левую сторону лица детектива-инспектора Траунса.

Он сидел за столом лицом к двери и встал, когда вошел Бёртон.

Это был невысокий крепкий человек с развитой мускулатурой. Бёртон отметил про себя его широкие плечи, могучую грудь и полное отсутствие жировых складок на туловище. Такое впечатление, что живота у него вообще не было. Ко всему его облику больше всего подходило слово «прямой»: прямая выправка, прямой нос, прямой характер — о последнем свидетельствовал квадратный, несколько агрессивный подбородок под рыжей бородой.

Они пожали друг другу руки.

— Рад познакомиться с вами, сэр Бёртон, — и инспектор указал на стоявший рядом с ним стул.

— Называйте меня «капитан». — Бёртон подвинул стул поближе к столу и сел.

— Вы служили в армии? — спросил Траунс. У него был приятный глубокий голос с легким гортанным оттенком.

— Да, в 18-м Бомбейском пехотном.

— А.