Забавы, которым предавалась Нича в обществе братьев Дориа, вскоре перестали тешить ее. Ее амбиции росли. Она мечтала пасть в объятия короля.

Неожиданно ей представился случай использовать свою красоту в достойных ее тщеславия целях.

Кавур, первый министр Виктора-Эммануила, кузен темпераментной графини, был занят грандиозным планом: создать единую Италию из пестрых лоскутков различных областей — Пьемонт, королевство Савойя, Ломбардия и Венеция, провинции, оккупированные Австрией, герцогства Парма, Модена, Тоскана, Церковное государство, королевство Обеих Сицилий.

Чтобы изгнать Австрию и объединить все области в единое государство, Италия нуждалась в помощи одного из могущественных европейских государств. В конце 1855 года, когда французская армия одержала победу над русскими войсками в Крыму, поддержка могла прийти только со стороны Наполеона III.

Кавур был наслышан о пристрастии, которое император питал к женскому полу. Он решил не прибегать к обычной дипломатии, а послать в Париж графиню Кастильскую, которой было дано особое задание: стать любовницей Наполеона III и уговорить его принять участие в судьбе полуострова.

Вирджиния, узнав о плане Кавура, была в восторге. С этого момента у нее была лишь одна цель — записать в своем дневнике: «Болтали с Наполеоном III. Т…»

16 ноября 1855 года в восемь часов вечера какой-то таинственный незнакомец постучал в ворота дома Вирджинии. Слуга Понджио, ожидавший под деревом, так как шел дождь, бросился отпирать, низко поклонился посетителю и провел его к дому.

Наружная застекленная дверь открылась, и графиня Кастильская, одетая в черное бархатное платье, присела в глубоком почтительном реверансе.

Виктор-Эммануил, король Пьемонта, пришел с визитом к самой красивой женщине Европы.

Войдя в дом, он снял плащ и сел у камина, в котором потрескивали дрова.

Он не отрывал плотоядного взгляда от безупречной груди Вирджинии, скрытой под черным бархатом. Но руки его покоились на подлокотниках кресла. Король пришел к графине не для того, чтобы повесничать.

После нескольких любезностей он заговорил серьезным тоном об Италии, провинциях, занятых австрийцами, о необходимости единении и о той миссии, которую он решил доверить графине.

— Генерал Чигала, ваш дядя, — сказал он, — уже говорил вам о нашем плане. Но мне хотелось самому убедиться в том, что вы согласны послужить делу объединения Италии и отправиться в Париж с такой несколько необычной миссией.

Графиня улыбнулась:

— Я согласна, Сир!

Король кивнул:

— Благодарю вас, мадам. Вскоре вы получите точные инструкции и код, при помощи которого вы сможете сообщать нам обо всем, ничего не опасаясь. Через несколько дней я в сопровождении месье Кавура отбываю в Париж. Мы подготовим все для вашего приезда.

В десять часов Виктор-Эммануил покинул Вирджинию и отбыл во дворец, размышляя о том, что французскому императору предстоит быть втянутым в решение проблем, стоящих перед Италией, весьма приятным способом.

Итак, все было готово для того, чтобы графиня смогла заняться, как сказал Сен-Олер, «постельной политикой» в спальне Наполеона III.

20 ноября король Пьемонта поднялся в вагон, специально оборудованный для его августейшей персоны. На следующий день он был в Париже.

Император принял его крайне любезно, расспросил об Италии, «о стране, которую он так любит», и о семьях, с которыми он когда-то был знаком.

Ответы короля ошеломили придворных, которых трудно было чем-либо смутить. Виктор-Эммануил сыпал непристойными историями о светских дамах Пьемонта, сопровождая свои рассказы бешеной жестикуляцией.

Вьель-Кастель, шокированный услышанным, записал вечером в дневнике:

«Король Пьемонта ведет себя как унтер-офицер.