Настоящий адмирал Нельсон тоже потерял руку в бою, и у леди Херст возникло опасение, что гости сочтут ее бестактной и – о ужас! – непатриотичной. Ее страхи оказались небеспочвенными. Несколько дам весь вечер язвительно перешептывались – явно злорадствовали.

Как бы то ни было, приглашенные собрались в полном составе – значит, бал состоялся. Но в гостиных то и дело раздавались зевки, разговоры велись бесцельные и бессвязные. Гости скучали, а это было позором для хозяйки бала. Уж лучше бы начался пожар или кто-нибудь умер. По крайней мере какое-то развлечение.

Всеобщее уныние нарушило шумное появление лорда и леди Финдеркомов. Было уже далеко за полночь, и леди Херст покинула свой пост в дверях гостиной. Однако, заслышав шум, она и ее муж поспешили посмотреть, кто же это прибыл, всполошив весь дом. Леди Херст подошла первой. В дверях стояли Финдеркомы, вокруг них быстро собиралась толпа.

– Нас ограбили! – воскликнул Финдерком дрожащим от ярости голосом.

Скука, державшая общество в плену последние четыре часа, улетучилась в мгновение ока.

– Боже правый! – сказал лорд Херст, перекрывая глухой шум, поднявшийся в толпе гостей. – Лорд Финдерком, как же это случилось?

Его светлость повернулся к жене:

– Покажи им, Люсиль!

Его супруга развязала бант на шее, скинула пелерину и продемонстрировала всем присутствующим глубокий до крайности вырез платья, а также восхитительную грудь. Гости смотрели во все глаза. На минуту гул голосов стих. Некий изрядно подвыпивший джентльмен подошел поближе, наклонился к Люсиль и прищурился. Через минуту он заявил:

– По мне, так они в порядке. Обе!

Щеки леди Херст порозовели. В толпе раздался смех. Лорд Финдерком просверлил молодого нахала глазами:

– Идиот, при чем тут ее грудь?! Драгоценности! Пропали все до единой! Какой-то разбойник с большой дороги остановил нашу карету и все забрал!

– Не может быть! – воскликнул лорд Херст.

– Еще как может! И более того, негодяй заявил, что оставит Люсиль одну брошь, если она его поцелует!

Леди Херст с тревогой взглянула на Люсиль. Но та выглядела совершенно спокойной. Слабая, почти неуловимая улыбка кривила ее губы. Довольно заурядное лицо на минуту преобразилось и казалось на редкость привлекательным, даже чувственным.

Гости взволнованно перешептывались. В дверях уже началась давка. Кто-то тянул шею, чтобы рассмотреть и расслышать получше. Леди Херст распирало от восторга. Теперь гости поймут, как им повезло, что их пригласили на бал! Какой успех! Лучшего и желать нечего.

Она бросилась к Люсиль и взяла ее за руку:

– Мое бедное дитя! И что же вы сделали?

– Что сделала?

Улыбка все так же змеилась в уголках рта Люсиль. Она медленно подняла левую руку. В ладони была зажата огромная изумрудная брошь.

Леди Херст рассмеялась и обняла Люсиль:

– Ах вы, коварная кошечка! Поцелуй за брошь!

Та озадаченно смотрела на брошь.

– Никогда не думала, что могут быть такие разбойники! Его голос… – Она закрыла глаза, улыбаясь. – Голос… мягкий, чисто шелк. И глубокий! Никогда не слышала такого. А как он был учтив… и красив при этом!

– Дорогая, – воскликнул лорд Финдерком, – нас настиг не кто иной, как сам Джентльмен Джеймс!

Люсиль кокетливо взмахнула ресницами, демонстрируя изумление:

– Кто?

– Джентльмен Джеймс, или Джек, некоторые зовут его так. Местный головорез.