— Можно задать вопрос?

— А разве я могу тебе помешать?

На его губах появилась чуть заметная улыбка.

— Может случиться так, что мы не выживем.

— Конечно, если принять во внимание все, что с нами случилось до сих пор, — согласилась она.

— О чем ты хотела мне сказать?

— Что ты имеешь в виду?

— Вчера днем ты сказала, что чувствуешь ко мне нечто такое, чего я не знаю. Может, ты имела в виду обычное влечение.

— Ты прекрасно знаешь, что меня к тебе влечет, — произнесла Кэролин нарочито холодным тоном. Сейчас было не время вести разговоры на эту тему. Сейчас, когда вся она пропитались дымом от пожарища, и Алекс стоял возле нее на коленях без рубашки, в одних джинсах. Сейчас, когда небо розовело от утренней зари, и убийца нетерпеливо дожидался своего часа.

— Тогда что это было? — он откинул голову назад и замер, наблюдая за Кэролин. — Ведь ты не влюбилась в меня, верно?

Странно, как она могла оставаться такой спокойной, когда сердце замерло у нее в груди и она перестала дышать.

— Это глупо.

Он пожал плечами.

— Если я умру, мне бы хотелось знать, что меня будут оплакивать.

— Можешь не сомневаться, если ты умрешь, я буду тебя оплакивать, — сухо сказала Кэролин. — Но думаю, без тебя мне не выжить.

— Кэролин, ты меня любишь?

— Слушай, ты меня достал. Сколько я себя помню, ты всегда действовал мне на нервы.

— Но ты до сих пор не ответила на мой вопрос. Ты меня любишь?

Кэролин презрительно фыркнула.

— Конечно, я тебя люблю. И нечего задавать дурацкие вопросы. Я всегда тебя любила, и наверное, буду любить и в будущем, и мне это вовсе не нравится. Ну что, доволен?

— Да, — сказал он и взял ее лицо в свои руки. Огонь из камина золотил его кожу, и Кэролин поняла, что пропала.

Но она не собиралась сдаваться без боя. Она отстранилась от Алекса, встала с кресла и подошла к входной двери.

— Пойду кое-что проверю, — нервно сказала она и рывком открыла дверь.

При виде мужчины, стоявшего на пороге дома, Кэролин застыла на месте. На улице немного развиднелось, но даже в утренней мгле и при свете огня, доходившего из комнаты, она сразу узнала того, кто стоял перед ней.

Впервые она смотрела в лицо Уоррена Макдауэлла, зная, что он приходится ей отцом. Кэролин охватило чувство тревоги, и она испуганно застыла в дверях, сама не зная, чего ей ждать. Он был ее отцом, но чувства по отношению к нему совсем не изменились. Не было внезапного прилива дочерней любви, впрочем, обиды тоже не было. Ожидание близкой смерти вытеснило из ее груди прочие чувства.

Кэролин привыкла к тому, что Уоррен всегда был одет с иголочки. Сейчас на нем был пиджак, но галстук отсутствовал, сорочка помялась и испачкалась, на лице были заметны следы сажи. Седые волосы торчали в разные стороны, но самым пугающим во всем его облике было выражение лица — удивительное спокойное и безмятежное.

— Я подумал, что могу застать вас здесь, — сказал он. — Где Алекс?

Кэролин вовремя сдержалась и не оглянулась назад. Скорей всего, Уоррен не заметил Алекса, и это могло стать небольшим преимуществом.

— Где-то тут, — туманно ответила она, с ужасом заметив, что голос ее предательски дрогнул.

— Он ведь настоящий Алекс, правда? — устало спросил Уоррен. — Ему удалось меня провести, но он всегда был ловким обманщиком. Конечно, я свалял дурака, вовремя не догадавшись, что к чему, но я был совершенно уверен, что он умер.

— Макдауэлла не так просто убить.

— Мы оба знаем, что никакой он не Макдауэлл, — тихо сказал Уоррен. — Чего нельзя сказать о тебе.

— Неужели в тебе заговорили отеческие чувства к давно потерянной дочери? — холодно поинтересовалась Кэролин.