В 1935 году, через год после смерти отца, Эрих Ляйфхельм – молодой фаворит в ближайшем окружении Гитлера – был произведен в чин подполковника, став таким образом самым молодым из старших офицеров вермахта. Он принимал самое активное участие в восстановлении военной машины Германии, и к началу новой войны вступил в тот сложный период своей жизни, который мы условно называем третьей фазой: оказавшись в коридорах власти нацистской Германии он тем не менее сумел уклониться от формального участия в руководстве фашистским аппаратом, хотя и пользовался в нем существенным влиянием.

Этот период, более подробно отраженный на последующих страницах, явился переходом к его четвертой жизненной фазе, когда он превратился в фанатичного последователя Джорджа Маркуса Делавейна.

Но прежде чем расстаться с юностью Эриха Ляйфхельма, связанной с пребыванием его в Айнштадте, Мюнхене и Магдебурге, следует упомянуть о двух событиях, которые позволяют глубже понять психологию этого человека. Выше уже говорилось об ограблении дома на Луизенштрассе и о реализации добычи. Ляйфхельм и по сей день не отрекается от этого подвига, не забывая при этом подробно остановиться на кознях первой жены отца и ее мерзкой родни. Не упоминает он, однако, да и никто в его присутствии не говорит о том, что содержалось в первоначальном протоколе полиции Мюнхена, который, судя по всему, был уничтожен примерно в августе 1934 года, когда умер Гинденбург и Гитлер захватил абсолютную власть, став одновременно президентом и канцлером Германии и получив титул фюрера.

Все копии протокола были изъяты из архива, однако осталась парочка пожилых пенсионеров из мюнхенской полиции, отлично помнивших его содержание. Оба они доживают уже седьмой десяток, не общаясь друг с другом многие годы, и расспрашивали их раздельно.

Ограбление оказалось не самым тяжким преступлением, совершенным в ту ночь на Луизенштрассе – о более тяжелом преступлении по настоянию семьи никогда не говорилось. Пятнадцатилетняя дочь Ляйфхельма была зверски изнасилована и жестоко избита. Лицо и тело ее носили следы истязаний, а побои оказались настолько серьезными, что врачи Карлсторской больницы, куда она была доставлена, не ручались за ее жизнь. Физическое состояние ее со временем кое-как восстановилось, но рассудка она лишилась на всю свою короткую жизнь. Преступник должен был знать внутреннее расположение дома и то, что в комнату девочки вела отдельная лестница. Эрих Ляйфхельм подробно расспросил отца о планировке дома; по его собственному признанию, он бывал там и знал о непомерной гордости и суровой морали этих “тиранов родственников”. Его неприязнь к ним была так велика, что он решил нанести им самый тяжелый удар, какой только мог придумать, понимая, что влиятельная семья использует все связи, лишь бы не выставлять свой “позор” на всеобщее обозрение.

Следующее событие, заслуживающее внимания, имело место в феврале или январе 1939 года. О нем можно вести речь только в общих чертах, поскольку из тех, кто хорошо знал семью , почти никого не осталось, не сохранилось и никаких документов, однако после опроса выживших свидетелей удалось установить некоторые весьма примечательные факты. Законная жена Генриха Ляйфхельма, ее дети и остальные родственники несколько лет безуспешно пытались покинуть Германию. Официальные власти неизменно отвечали, что высокое медицинское искусство патриарха семьи, полученное им благодаря обучению в немецких университетах, принадлежит государству.