Стив все еще стоял в холле, когда Тилли сбежала по лестнице вниз. Она остановилась, посмотрела на него, удивляясь, что на нем нет пальто, хотя он весь в снегу. Быстро подойдя поближе, она спросила:

— Что случилось?

— Там… несчастный случай. Могу я с тобой поговорить? Нам нужны люди и… пара носилок. — Стив прошел впереди Тилли в комнату для завтраков, когда дверь за ними закрылась, и они остались одни, повернулся к ней и сообщил: — Это Бентвуд и его дочка. Он, верно, вез ее домой. Коляска завалилась в канаву. Мы их вытащили, но они оба без сознания.

Тилли в испуге зажала рот ладонью.

— Я должен сказать тебе еще кое-что. Мне кажется, ты должна знать. Девочка беременна, похоже на сносях. Так я думаю.

Он услышал тихое: «Нет!» и мягко добавил:

— Теперь ты понимаешь, почему Вилли так беспокоился. Так или иначе, их надо поскорее оттуда увезти. Видимо, им сильно досталось — они были без сознания, когда я уходил.

— Ты, ты хочешь привезти их сюда? — как-то робко спросила Тилли.

— Куда же еще? Единственное место — коттеджи у шахты Розьера, но ведь ты не хочешь, чтобы мы доставили их туда?

— Нет-нет. — Она говорила шепотом. Закрыла глаза, помолчала, потом торопливо направилась к двери. — Пойду оденусь.

— Тебе нечего там делать.

— Я все равно поеду. Если девушка в положении, и ты считаешь, что виноват в этом Вилли, тогда я отвечаю за нее.

— А Вилли ты скажешь?

— Только когда вернемся. Он в своей комнате, ему пока не надо знать. Ты не сходишь на конюшню и не соберешь людей?

— Разумеется. Но там только четверо, верно? Пусть тогда и Биддл тоже поедет. Нам потребуются четыре человека на каждые носилки. Там остался только Билли Скорер. Итого семь.

— Я буду восьмой.

— Не говори глупостей. — Стив говорил с ней так, как муж разговаривает с женой, и она огрызнулась:

— Я еще не старуха.

— Да ладно, ты знаешь, что я имел в виду. Но времени спорить нет. Если мы хотим доставить их живыми, надо поспешить.

Если мы хотим доставить их живыми! Тилли вихрем взлетела по ступенькам, надела свой костюм для верховой езды, теплое пальто и меховую шляпу. Одновременно она пыталась прогнать навязчивую мысль: «Нужно ли, чтобы они остались живы». Симон и его дочь — девушка, которая носит под сердцем ребенка ее сына, ее внука? Тилли как будто разговаривала сама с собой. Да, ради Вилли она хотела бы, чтобы девушка выжила, но не ее отец — если он останется жив, то рано или поздно она потеряет сына.

Только часа через два мужчины, сами окоченевшие до костей, занесли неподвижные тела наверх в приготовленные для них комнаты. Пока Стив и Биддл занимались Симоном, Фэнни Дрю раздела Норин, а Лиззи Гэмбл, Пегги и Кристина Пибоди носились вверх и вниз по лестнице с бутылками горячей воды и одеялами. Дворецкий в это время на кухне поил мужчин горячим пуншем. Тилли же сидела в комнате сына и терпеливо выслушивала его гневные попреки за то, что не сразу рассказала о несчастном случае.

Тилли вымоталась и замерзла. Она даже выпила большой бокал чистого виски, но оно только обожгло горло.

— Что люди подумают? — вопрошал Вилли, и тут она впервые открыла рот и произнесла:

— Что тебе лучше не вмешиваться. Ты мог только помешать.

— Господи! Что ты такое говоришь!

— Тихо! — вяло попросила она. — Слышишь, что я тебе говорю, Вилли? А ты задумывался над тем, что ты вообще наговорил мне в последнее время? С той поры как эта девушка вошла в твою жизнь, я ничего от тебя не слышала, кроме попреков.