Понимая, что спорить бесполезно, Анджелина тихонько пожала плечами.

– Мне не привыкать.

Как только за мужем закрылась дверь, мадам Сервионе, выполняя приказ, позвонила инспектору.

– Кастелле? Это Анджелина… Мой муж уехал в Сен-Бартелеми и просил вас присоединиться к нему как можно скорее.

– Лечу. Мадам Сервионе…

– Да?

– В каком шеф настроении?

– В чудовищном… говорит об отставке…

– Веселая перспектива…

– Кастелле… у вас есть какие-нибудь догадки, кто бы это мог сделать?

– Не догадки, мадам, а уверенность. Я знаю убийцу, не ни за что на свете не стану говорить о нем с вашим мужем. У него и так полно неприятностей.

– Однако ему необходимо положить конец этой кровавой истории – провал может слишком дорого обойтись.

– Не беспокойтесь, мадам Сервионе, я думаю, развязки не так уж долго ждать. У меня есть кое-какие соображения…!

Сервионе молча разглядывал обломки разнесенной взрывом машины. Комиссар полиции квартала объяснял, что только чудом не пострадал никто, кроме намеченных прея ступником жертв.

– А тела?

– Все, что от них осталось, завернули в одеяло и отправили в морг.

– Ошибки в опознании исключены?

– Да, несколько человек видели в окно, как все произошло, после того как супруги Акро – а их здесь хорошо знают – сели в машину.

– А что за бомба?

– То, что удалось найти, послали в лабораторию, и там наверняка над этим уже работают.

– Это все, что вы можете сообщить?

– Пожалуй, да… Ах да, один старичок уверяет, будто знает кое-что о преступнике, но, по-моему, бедняга малость не в себе… Тем не менее я велел отвезти его в комиссариат до моего возвращения.

– Поехали, потолкуем с ним.

Кастелле примчался как раз вовремя, чтобы избавить шефа от необходимости воспользоваться полицейской машиной – комиссар Сен-Бартелеми пришел пешком.

Свидетель сразу понравился комиссару Сервионе. Высокий, худой, седовласый старик представился на военный лад:

– Жюль Фалькон, восемьдесят один год, андюжан-шеф колониальных войск, в отставке…

– Садитесь, мой друг. Вы, кажется, видели убийцу?

– Возможно.

– Я вас слушаю.

Отставной унтер-офицер объяснил, что имеет обыкновение часами сидеть у окна – в какой-то мере это помогает ему переносить тяготы одиночества. Он так хорошо изучил все подробности пейзажа, что невольно обращает внимание на малейшие изменения, на все новое и необычное. Так вот, в последние шесть дней его очень заинтересовало странное поведение двух старух (сердце у комиссара учащенно забилось). Каждый день, в определенное время, они останавливались на тротуаре напротив дома, где жили Акро, и, похоже, то смотрели на часы, то что-то записывали на клочке бумаги.

– Вы их видели и сегодня утром?

– Только одну – ту, что поменьше.

– А могли бы вы их описать?

– Довольно трудно… Слишком велико расстояние, и потом, они так кутались в покрывала, что лица толком и не разглядишь…

– В черные покрывала?

– Вроде бы – да.

– Вам знаком национальный костюм корсиканских крестьянок?

– Клянусь честью, да! Совершенно верно! Еще бы мне его не знать – я два года служил в бастийском гарнизоне.

– Спасибо.

Когда они вышли из комиссариата, Сервионе выглядел не таким убитым, как опасался Кастелле.