С глухим ударом грузовик врезался в стену, заставив содрогнуться строения по бокам. В момент удара Римо подпрыгнул и находился в воздухе на высоте не более трех сантиметров. Водители стукнулись лбами о стекло, хотя старались удержаться на месте. Римо аккуратно приземлился. Двое в кабине попытались выбраться наружу, но двери не открывались, блокированные стенами.

Человек, сидевший рядом с водителем, опустил стекло и попытался выбраться через окно, но застрял.

– Ты проиграл, – сказал Римо. Изо рта, носа и даже глаз застрявшего неожиданно хлынула кровь. В этом не было ничего удивительного: череп был расплющен между кирпичной стеной и рукой, твердой как сталь и быстрой как пуля.

Водитель тоже не мог пролезть в окно кабины. Пухлое красное лицо исказила гримаса ужаса. Он перебрался к другому окну, но в нем висело застрявшее тело.

– Ну ты и влип, приятель, – сказал Римо и подобрался поближе к водителю. Ожидая удар, тот закрыл лицо руками. Удара не последовало, и он отважился глянуть между пальцами. Римо по прежнему внимательно наблюдал за ним, словно обдумывая шахматный ход. Без ненависти, без злобы, просто с интересом.

– Ты собираешься выбираться или мне за тобой лезть? – поинтересовался Римо.

Водитель сунул руку под панель приборов и вытащил пистолет сорок пятого калибра. Но стрелять было не в кого. Куда делся этот чертов псих? Тут водитель ощутил на шее прикосновение руки и больше уже не чувствовал ничего.

Римо выбрался на плоскую металлическую крышу трейлера. Тремя этажами выше из окна высунулась любопытная голова.

– Водители стажеры! Не туда свернули! – крикнул Римо и спрыгнул вниз, отвесно вниз, чтобы сила инерции не потянула его вперед. Коснувшись земли, он как ни в чем ни бывало пошел прочь, оглядываясь, как и остальные прохожие, на застрявший в переулке грузовик.

– Что творится в Чикаго с уличным движением! – вслух возмутился Римо и вдруг заметил невдалеке знакомую походку своего «друга» Борова, которому теперь уже точно понадобится полуторный гроб. Пигарелло подождал, пока грузовик не уперся в стену тупика, и, не оглядываясь, в отличие от всех прохожих, пошел прочь. Римо быстро нагнал Пигарелло и пошел позади шаг в шаг. Пигарелло украдкой, насколько позволяла похожая на репу фигура, юркнул в четырехдверный седан. Когда он открывал переднюю дверь, Римо синхронно открыл заднюю, чтобы совпал звук, и, так же как и Боров, оказался в машине. И Пигарелло, и водитель сидели, уставившись прямо перед собой. На шее водителя выступили капельки пота. Римо прилег, чтобы его не было заметно в зеркале заднего вида.

– Все, Зигги. Парню капут.

– Хорошо, – ответил водитель, тронул машину с места и влился в поток автомобилей. Навстречу промчались с включенными сиренами две полицейские машины.

– Знаешь, – сказал водитель, – я никогда раньше такими вещами не занимался, и никто из наших в такие дела не лез. Мне это не по душе. Не нравится, и все тут. Я не думал, что дело зайдет так далеко. А теперь пойдет: один, потом – другой, третий… Не профсоюзное это дело.

– У тебя жратвы хватает? – спросил Боров.

– Хватает. Ну и что? И раньше хватало.

– Никто не заставлял тебя и не совал пистолет под нос. Ты ведь давно занимаешься темными делишками. Мы ими занимаемся, крупные компании занимаются, ростовщики, букмекеры. Все.

– Раньше я ничего подобного не делал. И большая часть моих коллег – тоже.

– Ну и что?

– Ничего. Мне это не по душе.

– Ай ай ай! – сказал Боров.