— Карл Иваныч возмущался, что его от дел отвлекли! И убийство Ерофея, и налет на «Семирамиду», и смерть купца Малютина, и взрыв у бывшей гауптвахты… Все застопорилось, — добавил Бричкин, с удовольствием уплетая холодную ветчину, принесенную заботливой Глашей.

— И падение вазы на голову модного адвоката, и отравление Минхерца, — продолжила Мура.

Вирхов обтер губы салфеткой, отложил ее и встал.

— Вам бы все шутки шутить, Мария Николаевна! А мне пора на Литейный. Дело-то без меня стоит… Жаль, Коровкиным звонить поздно.

— Я очень признательна вам, Карл Иваныч, — покраснела Мура. — Спасибо, что выручили Бричкина. Я очень тревожилась о Софроне Ильиче. Да и наше расследование тоже остановилось…

Вирхов скривился и пожал в знак прощания руку профессору.

— Если вы о Бурбонах, то это не по моей части. У меня другие проблемы: придется завтра облаву организовать. Пора положить конец безобразиям…

— Но облаву можно и отложить, — неуверенно произнесла Мура, отводя глаза от испытующего взора Вирхова. — Могут обнаружиться другие обстоятельства, которые поменяют ваши планы…

— На что вы намекаете? — в голосе Вирхова послышалась тревога. — Вам что-то известно?

— Пока еще нет, — уклонилась Мура, — но завтра станет известно из выпуска «Петербургского листка». Только умоляю вас, примите все меры предосторожности.

— Карл Иваныч, — Тернов выбежал навстречу начальнику и егозил перед глазами Вирхова. — Как я рад, что вы вернулись! Поздравляю! — Пока письмоводитель помогал начальнику разоблачиться, Тернов изливал потоки слов. — Мы уже знаем, что вас отпустили, звонил товарищ прокурора. Но и я не терял даром времени. — Кандидат приосанился. — Я связался с сыскным, потребовал, чтобы всех свободных агентов отправили на поимку преступников: часть — в автомобильную мастерскую, а часть — в Шахматный клуб. Велел им рассредоточиться и занять посты наблюдения. Пока новостей нет, но я уверен, уверен, что кто-нибудь из них да появится!

— Хорошо, — устало похвалил Вирхов, — а что здесь происходит? Почему здесь господин Загнобийло?

Остап Тарасович еще по прибытии следователя вскочил со стула, теперь же он вытянул руки по швам и вращал глазами, не решаясь ответить за Тернова. Вирхов жестом пригласил его присаживаться.

— Господин Загнобийло дал нам новую нить. Он вам сейчас все сам расскажет. А вот ваша кухарка…. — затараторил Тернов.

— В чем дело, Прасковья? — перебил его Вирхов, только теперь опознав в закутанной бабе, сидевшей у стола Поликарпа Христофоровича, свою собственную прислугу, а в мужике рядом с ней знакомого дворника. — Опять забыла открыть печные вьюшки?

— Господь с вами, барин, — Прасковья перекрестилась.

— Господин Вирхов, — подоспел Поликарп Христофорович, — со слов свидетелей мною записаны новые показания, они проливают дополнительный свет на отравление Минхерца.

Расспросив самолично дворника и кухарку, Вирхов выяснил следующее: днем дворник Селифан Клушин поднялся на крышу скидывать снег и обнаружил, у одной из печных труб снег притоптан, а около — крышка от бочки и моток провода с чугунным шаром на конце. Получалось, кто-то орудовал у дымовой трубы, как раз у той, что связана с дымоходами вирховской квартиры, мог и набезобразничать.