— Но почему временный раджуб зовется Одноногим? — спросил Конан, в голове которого уже крутились кое-какие интересные мысли.

— Очень просто, — объяснила его спутница, — прежде, чем заставить слона растоптать рисовую гору, Синг должен простоять на одной ноге как можно дольше. Брахманы танцуют вокруг него, держа в руках рога буйволов, которыми черпают воду из Священного Котла и окропляют ею присутствующих на празднике. Если Синг выстоит, пока вода не кончится, это хороший знак, если коснется ногой помоста — знак дурной. Раньше за это сразу убивали, а теперь отправляют в Храм Хали, и уж Богиня Смерти решает, помиловать Синга или вырвать ему сердце.

— А велик ли котел? — спросил Конан.

— Котел велик, — отвечала Ка Фрей, — но стоящему на помосте дозволяется держаться рукой за деревянный шест…

Такое испытание показалось варвару детской игрушкой. Да, может, оно таковым и было, если учесть, что роль Одноногого Синга приходилось играть приближенным раджуба.

— Значит, — сказал киммериец, — если кто-нибудь победит в состязаниях, а потом простоит на одной ноге возле этого дурацкого котла, он получит все, что успел присвоить за три дня сидения на престоле Гадхары?

— Такова воля богов! — горячо воскликнула Ка Фрей. — И если бы Сингом в этот раз стал ты…

— Какая сообразительная, — проворчал варвар, табаня левым веслом и разворачивая лодку вниз по течению.

ГЛАВА 6. Водопад. На краю гибели

на пролетела!

— Кто?

— Птица!

Конан обернулся через плечо, но увидел только полосу звездного неба над рекой, залитой ровным лунным сиянием.

— Мало ли тварей летает, — проворчал варвар, лениво подгребая веслами. Течение легко влекло лодку к югу.

— Птица пролетела слева направо, — испуганно сказала девушка, — а это дурной знак…

— Ты что, умеешь гадать по полетам?

— Но это всякий ребенок знает…

— Если снова появится, скажи, я подстрелю ее нам на завтрак. — Киммериец толкнул ногой колчан, лежавший на дне лодки.

Вода негромко плескалась за бортом. Яркий диск ночного светила висел над черной стеной джунглей, близко подступавших к берегу. Все вокруг было залито белым сиянием, насыщавшим мрак, словно серебряная взвесь. Даже тень, скользившая рядом с лодкой, виднелась сквозь слой лунного света, как сквозь легкую белую пыль. Казалось, зачерпни воздух корзиной, и она наполнится неведомыми доселе драгоценностями…

Девушка тихо вскрикнула и подняла руку.

Конан взглянул — треугольник четких крупных птиц медленно перерезал диск луны, скользя по океану призрачного света, перемешанного с крупными искрами звезд. Они плыли на широко распластанных неподвижных крыльях, беззвучно снижаясь к реке.

— Девятирукая послала своих слуг, — прошептала Ка фрей, испуганно прижимая ладошки к груди. — О млеччх, зря ты смеялся над богиней…

— Это всего лишь птицы, — откликнулся киммериец, — что они могут нам сделать?

Вендийка не ответила. Варвар налег на весла, подгоняя лодку и стараясь держать ее посредине реки. Птицы сделали широкий круг, пройдя в полете стрелы над их головами, и снова поднялись над вершинами деревьев.

Девушка неподвижно застыла на корме, в ужасе наблюдая за черными летунами. Теперь птицы, сломав треугольник, выстроились цепочкой, следуя за вожаком — крупным, острокрылым, с длинным, похожим на ятаган клювом и зелеными бусинами немигающих глаз. Он несся вниз, со свистом рассекая воздух, и вдоль его крыльев струились потоки серебристого света» словно языки холодного пламени…

— Бери весла! — крикнул Конан, подхватывая лук и колчан.