— О, — сказал Тримра и пошевелил ноздрями, как бы к чему-то принюхиваясь, — Отец Народов мудр. Не хочет смотреть на бурный поток жизни. Презирает. Не хочет слышать пустых речей. Не боится. Молчит о тайне. Знает.

— А ты знаешь тайну? — живо спросил варвар, вспомнив слухи о лесных кладах, охраняемых племенем лупоглазых карликов.

— Знаю, — отвечал якша, — но не понимаю.

Конан не нашелся, что противопоставить столь странному заявлению, скинул промокшую одежду и, оставшись в одной набедренной повязке, уселся возле костра и принял поданные якшами коренья, оказавшиеся хоть и приторными, но весьма сытными. Перевязь с мечом киммериец предусмотрительно положил под руку. Ка наотрез отказалась скинуть свою юбчонку и короткую кофточку — сушилась одетой, поворачиваясь к огню то одним, то другим боком, со страхом поглядывая на сновавшие в полумраке низенькие тени.

— Ты обещал рассказать, зачем вы похищаете женщин, — напомнил варвар, когда немного утолил голод. Единственное, о чем он жалел, было отсутствие вина — на запивку подали кокосовые орехи. И Тримра поведал историю своего племени.

Когда-то его народ владел обширной страной, лежавшей далеко на севере, за Гимелийскими горами, степями и тундрами, за морем, покрытым ледяными торосами. Там было тепло, потому что страну окружали высокие хребты, не дававшие холодным ветрам проникнуть в долины, и горы эти часто плевались огнем, а вода в озерах была горячей и часто взлетала вверх кипящими струями. Карлики тогда не были карликами, были они настоящими великанами и звались ямбаллахами. Во главе народа стояли мудрые правители, именуемые мажиками, и предки Тримры жили в мире и довольствии.

Северную страну населяли и племена людей, прозябавших в дикости и ничтожестве. Звались они по местам обитания — «люди болот», «люди полей», «племена оврагов» — постоянно воевали друг с другом и потихоньку вымирали. Иногда племена объединялись и шли воевать ямбаллахов, влекомые алчностью и гордыней: крепости предков якшей полнились золотом и самоцветами, а в роскошных дворцах имелось немало диковинок, память о коих теперь уже стерлась. Люди ни разу не смогли взять ни одной крепости, они во множестве погибали под ударами мощного оружия, о котором сохранились лишь смутные предания: известно только, что имелись у ямбаллахов огненные диски, поражавшие врагов сотнями, и громовые стрелы, разившие тысячами.

Так бы и сгинул род людской, обитавший по соседству с великанами, если бы не явилось неведомо откуда племя ругов, хитрых и жестоких воинов, идущих в бой обнаженными, с одним лишь каменным топором в руке. Очень скоро руги стали собирать дань со всех родов, но этого им показалось мало: старейшины племени замыслили коварством одолеть самих ямбаллахов.

Легенда гласит, что в один далеко не прекрасный день явились от них благообразные старцы, безоружные, лишь с музыкальными инструментами в руках. Они были допущены в столицу пред очи мажика и, усевшись рядком, ударили в струны и жалобно запели песню-мольбу, суть коей сводилась к нижайшей просьбе всех подвластных и неподвластных ругам племен дать им мудрых наместников, дабы мир и согласие воцарились среди людей.

Правитель ямбаллахов весьма возрадовался подобным оборотом дела: был он существом просветленным и не терпел войн и убийств, прибегая к своему чудесному оружию лишь в качестве обороны от докучливых дикарей. Он отрядил наместников, которые поставили города на берегах рек и обучили племена хлебопашеству, ремеслам, и торговле. Лишь тайну своего оружия скрыли ямбаллахи.

Руги же, согласно коварному плану, вели себя ниже травы, тише воды, а их вожди даже поселились в столице великанов, якобы для того, чтобы учиться искусству управлять народом своим, на самом же деле лелея лишь одну корысть: овладеть секретом великого разрушения.