— Гляньте-ка вон на ту красотку, — расслышала я слова Питера, обращённые к его сотрапезникам. — Как думаете, получится её снять?

— Да, Питер, девочка классная, к тому же молоденькая — но всё равно можешь попытаться. Самое плохое, что она может тебе сделать — сказать, чтоб проваливал.

— Извините, девушка, — заговорил со мной Рэчмен, пробравшись к моему столику, — не подскажете, который час? У меня часы остановились.

— Я не ношу часов, — сообщила я ему.

— Но, дорогая моя, сейчас, в шестидесятых годах двадцатого века, просто необходимо носить часы, чтобы добиться успеха. Давайте вы возьмёте мои, — говоря это, он вытащил из кармана 22-каратовые золотые часы.

— Не думаю, что могу принять такой подарок, — соврала я.

— Не беспокойтесь, дорогая, у меня есть другие. Ну примерьте их, по крайней мере.

Питер помог мне застегнуть часы на запястье.

— Это золото? — спросила я, надеясь, что вопрос прозвучал простодушно.

— Да, дорогая моя, чистое золото. У тебя на руке они так чудесно смотрятся. Ты просто обязана принять их, я настаиваю.

— Я не могу…

— Невежливо отвергать подарок. Я очень богатый человек, а это — так, безделушка. Оставь часы у себя. А долг за них можешь отдать, если составишь мне компанию за обедом. Что тебе заказать?

— Я не голодна.

— Ну раз так, давай ты выпьешь ещё кофе.

— Да, вот от этого не откажусь. Спасибо большое.

На этом мы перешли за столик, где сидели компаньоны Рэчмена, которые наверняка уже раз сто видели, как он снимает девушек. И всё-таки, похоже, их впечатлил его напор.

— Как тебя зовут? — спросил Питер.

— Жанетт, — назвалась я своим профессиональным именем, которое носила в то время.

— Я — Питер, это — Джерри, а это ещё один мой друг, Серж.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — эхом отозвались Серж и Джерри.

— Из того, что ты не носила часов, я делаю вывод, что у тебя много времени, а не просто перерыв на обед.

— День у меня свободен. Я работаю по вечерам.

— И чем занимаешься?

— Работаю в шоу в клубе «Генерал Гордон». Вернее, работала. Как раз сейчас решила отдохнуть от всего этого.

— А, хорошо, это хорошо. А вот и ещё один кофе. Сколько чашек ты выпила до моего прихода?

— Две.

— В клубе ты получаешь пять фунтов с каждой чашки, так. — Это не было вопросом, это было утверждение — хотя Питер говорил монотонным голосом. Он неторопливо вытащил из кармана здоровенную пачку купюр и отсчитал пятнадцать фунтов.

— Эти комиссионные я получаю с каждого своего бокала шампанского в клубе. Давать мне такие деньги за то, что я пью кофе здесь — просто смешно.

— В этом заведении шампанское не подают — так что я заплачу тебе за питьё кофе столько же, сколько ты получаешь за поглощение пузырьков в клубе.

— Спасибо, очень мило с вашей стороны.

Я собрала купюры, лежавшие передо мной на столе, и, пока их складывала, послала Рэчмену ослепительную улыбку. Я заметила, что Питер пьёт кока-колу, хотя его компаньоны глотали кофе.

— Ты где-нибудь рядом живешь? — спросил Рэчмен.

— На Бассет-роуд.