— Я совершенно замёрзла, и Майкл тоже, — возмутилась она. — Какого чёрта вы там застряли?

— Отрубились малость, — сознался Джордано. — Извини.

Мэг рассмеялась. Спустя несколько лет она призналась мне, что в Джордано так мило смешивались шарм и беспомощность, что она могла бы простить ему почти всё, что угодно. В Бристоль мы приехали около полуночи. Том решил сходить в местный кинотеатр на ночной сеанс и пригласил меня с собой на фильм «Полуночный ковбой». Я отказалась, и он отправился один. Джордано закинулся кислотой, и, поскольку Мэг хотела спать, мы с ним вдвоём вышли поискать на улицах какого-нибудь веселья. Мэг и Том жили в омерзительном пригороде, так что мы отправились в Сен-Пол. Я решила, что если там отыщется ночное кафе, то в нём наверняка найдется лихой народ, которому можно будет продать часть огромного запаса кислоты, который мы с Джордано взяли с собой. Мы даже взяли по чашке чая (в придачу получив немытые ложечки), но потом нас выставили за дверь за нарушение порядка. Я снова принялась наезжать на Джордано по поводу Мэг, ему это, конечно, не понравилось. Парню за стойкой я сообщила, что мы сегодня скандалим всю дорогу от Лондона досюда, так что он может не волноваться из-за нашей очередной маленькой размолвки. Однако его это не впечатлило, и он заявил, что если мы сейчас же не уберёмся, он вызовет копов.

— Господи боже мой, женщина, что ж ты никак не уймёшься, а? Я вовсе не пристаю к Мэг, просто хочу, чтоб она хорошо к нам относилась, пока мы отлёживаемся у неё.

— Черта с два!

— Да я скорее покончу с собой, чем предам тебя! — по тону, которым Джордано произнёс это, я почувствовала, что он собирался изобразить один из своих характерных мелодраматических жестов.

Было около трёх ночи, но дорожное движение не стихало. Причем среди машин на улицах было более чем достаточно «ползунов вдоль тротуаров», из-за которых всем остальным приходилось тащиться со скоростью улитки. Джордано вывалился на дорогу прямо перед фордом «кортина», ехавшим со скоростью около двадцати миль в час. Водитель ударил по тормозам, и машина остановилась едва ли не в дюйме от распростёртого на асфальте тела Джордано. И буквально через несколько секунд машина пандового окраса вылетела из-за угла и упёрлась в задний бампер стоящей «кортины». Два копа, составлявшие экипаж этой тачки, выскочили наружу, но я уже мчалась со всех ног. Не собиралась я давать полиции возможность рассмотреть меня как следует, пока я буду драпать.

— Беги! — крикнула я всё ещё валяющемуся на земле Джордано.

Сама же задерживаться не стала, и оказалась у Мэг за пару часов до того, как туда же добрался Джордано.

— Блин! — это было первое, что он сказал, едва ввалившись. — Блин, блин, блин!

У меня отлегло от сердца, когда я услышала, что Джордано говорит по-английски — когда он бывал действительно взбешён, то ругался по-французски.

— Что случилось? — спросила Мэг.

— А что, Джилли тебе ничего не говорила?

— Она сказала, что сбежала от полиции. А что было с тобой, я не знаю.

— Когда Джилли закричала, я вскочил, и пока брал ноги в руки, на меня копы пялились. Я хрен знает как нёсся, чтоб от них оторваться. В конце концов спрятался в каком-то сарае и там залёг. Сидел в темноте, ждал, пока они уйдут, а они снаружи как раз об этом происшествии говорили. Копы из-за всего этого взбеленились как не знаю кто, да ещё у них есть мое подробное описание. Это ещё не всё — они знают, что мы с Джилли из Лондона, это они выяснили у тех типов, с которыми мы разговаривали в кафе. Теперь они выставили по всей округе патрули, высматривают нас.

— И что вы теперь собираетесь делать? — спросила Мэг.

— Нам надо возвращаться обратно в Лондон, — ответила я ей.