|
Я совершала глупости, и одной из них был разрыв отношений с Алексом Трокки в 1971 году. Это было так: я покинула квартиру Алекса на Обсерватори Гарденс с большой партией герыча, которую он просил меня отвезти дилеру из Восточного Лондона. Как правило, такой работой занимался Гарретт, но по ряду причин, которые я узнала лишь спустя много лет, Гарретта в этот день здесь не было. Я должна была доставить эту мега-партию, а потом вернуться к Трокки и, как обычно, покрутиться среди рок-звёзд и их друзей-подружек из низшего класса. Однако до Восточного Лондона я не добралась — меня сцапали копы, когда я приближалась к спуску в метро на станцию Ноттинг-Хилл. Я расценила это как нечто гораздо худшее, чем просто невезение — потому что говорила Алексу, что поеду от Хай-Стрит-Кенсингтон, но он заявил, что мне лучше дойти до Ноттинг-Хилла, потому что по центральной линии я доберусь до Майл-Энда гораздо быстрее, и вообще, Гаррет всегда так ездил. Хотя бесчестные копы давно уже использовали Трокки и при этом относились к нему с презрением, я напрасно решила, что это он донёс на меня. Спустя годы, уже в 1975-ом, Гаррет рассказал мне, что подставил меня он, и с тех пор из-за этого чувствовал себя виноватым. Гаррет задолжал кое-какие серьёзные услуги полицейскому Леверу — этот известный своим садизмом коп высмотрел и его отдалённое соучастие в паре убийств, и, что не менее серьёзно, его практически центральную роль в очень крупной сделке по продаже наркотиков. Как только Гаррет признался мне в этом, я тут же принялась разыскивать Трокки, который был необычайно рад, что я позвонила, и мы снова стали близкими друзьями. Однако сейчас я хотела бы вернуться назад, к событиям 1971 года, когда я впервые лицом к лицу встретилась с Левером.
— Вот что, девушка, — презрительно заговорил Левер, удобно расположившись со мной в комнате допросов отделения полиции на Лэдброк-Гроув, — это ещё не значит, что у тебя крупные неприятности. Если ты поможешь мне, тогда и я тебе помогу. — Как? — Если будешь ласкова со мной и мила с моими друзьями, тогда в суде я опущу ряд деталей из твоего дела. — Вы опустите доказательства? — Это сделает Реджинальд, вот только сейчас он грязный, так что тебе придётся вылизать его дочиста, — при этих словах Левер расстегнул штаны и подставился мне. Это был первый раз, когда я отсосала у Левера, но конечно же, не последний. Уступить этому ублюдку — одна из величайших ошибок в моей жизни. Лучше было бы отправиться в тюрьму, потому что раз уж продажный коп вцепился в тебя, отделаться от такого подонка практически невозможно. Поначалу я думала, что всё идет нормально. Я приходила в участок раз в неделю, обслуживала Левера и его дружков, а потом мы говорили о моём деле. Левер твёрдо стоял на том, что не намерен проигрывать слишком много дел у местного судьи, поэтому поставил меня в известность, что когда я предстану перед городским судом, мне надо будет потребовать суда присяжных. Наконец была назначена дата рассмотрения моего дела в Олд Бэйли. Линия защиты, которую Левер велел мне взять на вооружение, была довольно закрученной, и если б он не решил для меня вопрос с адвокатом, я, пожалуй, могла бы и не захотеть пойти на такое. Мне предстояло изобразить наивную молодую мать, которую цинично эксплуатирует наркоделец, представившийся мне профессор Том Джоффрис. История, которой Левер снабдил меня, заключалась в следующем: я познакомилась с Джоффрисом в магазине, и он попросил меня занести какие-то пакеты к его брату. Ничего не подозревая, я согласилась помочь человеку, даже не зная, что там в этих пакетах, хотя профессор намекал на то, что там плоды секретных медицинских исследований. Чтобы эта история выглядела несколько более правдоподобной, мне велели взять на денёк маленького ребёнка у кого-нибудь из моих друзей-наркоманов и явиться в суд с этим ребёнком. Тем временем вещество, с которым меня задержали, каким-то несчастным образом исчезло до того, как полицейская лаборатория провела экспертизу, а героин ли это. |
