— Похоже, Элеонор подозревает что-то неладное, — сообщила она Дэмьену, когда они возвращались домой.

— Ты о чем?

— О временном промежутке между нашим знакомством и помолвкой. Кажется, моя сестра не верит в любовь с первого взгляда.

Дэмьен чуть помолчал.

— Она ставит под сомнение искренность лишь моих намерений?

— Увы, моих тоже. Подозреваю, Элеонор вбила себе в голову, что я таким образом пытаюсь отомстить Этьену. Этьену! — Мишель хмыкнула. — Еще пара дней, и я даже не вспомню, кто он такой.

Она бросила на Дэмьена влюбленный взгляд. Однако тот не смотрел в ее сторону, упрямо глядя перед собой. Его лицо казалось высеченным из мрамора. Сколько ни пыталась Мишель разговорить Дэмьена, вплоть до самого дома он или отвечал односложно, или упрямо отмалчивался.

Ну что, что я опять сказала не так? — спрашивала себя Мишель, силясь объяснить внезапную угрюмость жениха. Может, он разозлился из-за упоминания об Этьене? Но ведь я же говорила, что этот эпизод моей жизни остался в прошлом!..

А вдруг Дэмьен передумал жениться? Уже успел раскаяться в своем опрометчивом решении? От подобной мысли на лбу Мишель выступил холодный пот. Впрочем, что бы ни было на самом деле, едва ли гордость позволит Блейдстоунсу признаться в этом. Нельзя сбрасывать со счетов и болезнь отца, мечтающего лишь об одном: увидеть своего сына наконец женатым. Как ни крути, а свадьбы все равно не избежать. А уж потом…

Об этом Мишель боялась даже думать.

Как Дэмьен и обещал, остаток рабочей недели они провели, нежась на белоснежных пляжах Тенерифе. Вопреки опасениям Мишель, свадебные наряды были готовы вовремя, и уже в пятницу будущие супруги находились в Испании, в семейном особняке Блейдстоунсов.

Накануне собственной свадьбы Мишель испытывала смешанные чувства. Здесь были и радость оттого, что назавтра ей предстоит стать миссис Блейдстоунс, и сомнения в искренности чувств Дэмьена — он ведь так ни разу и не сказал, что любит ее! — и горечь, вызванная приближающейся кончиной Джорджа. Врачи уже давно отказались от всяких надежд, и только необычайное жизнелюбие пожилого мужчины помогло ему дожить до знаменательного дня.

В конце концов, уступив настояниям Дэмьена, Мишель позвонила родителям и пригласила их на свадьбу. Они поздравили дочь с удачным выбором и пожелали ей и ее будущему мужу всяческих благ и счастья. Однако, как и предвидела молодая женщина, и мать, и отец нашли весьма веские причины, которые якобы мешали им присутствовать на церемонии. Впрочем, другого Мишель и не ожидала, а потому не расстроилась.

Соблюдая традиции, жениху и невесте отвели отдельные комнаты. После ужина Дэмьен проводил Мишель до дверей отведенной ей спальни. Взяв руки невесты в свои, он вкрадчиво спросил:

— И как же мы проведем последнюю ночь перед свадьбой?

Мишель озорно рассмеялась.

— Так, как и положено жениху и невесте, — в разных спальнях! — Видя, что Дэмьен собирается что-то возразить, она быстро добавила: — Иначе как мы сможем по достоинству оценить первую брачную ночь?

Встав на цыпочки, Мишель быстро прижалась губами к губам Дэмьена, вывернулась из его цепких рук и исчезла за дверью комнаты прежде, чем он успел хоть что-то предпринять.

В коридоре послышался негромкий смех и звук удаляющихся шагов.

Приняв душ и надев ночную сорочку, Мишель юркнула под одеяло. Успев привыкнуть засыпать в объятиях Дэмьена, она долго ворочалась без сна, несмотря на удобную постель, и уже жалела, что прогнала его. Но может быть, он вернется, несмотря на наложенный ею запас надеждой подумала Мишель.

И дело было не только в сексуальном удовольствии, которого Мишель себя лишала. Ей не хватало ощущения сильных рук, обнимающих ее, согревающего тепла мускулистого тела, глубокого убаюкивающего дыхания Дэмьена.