Он поймал себя на том, что и сам начал улыбаться в ответ, и произнес:

– Так, а теперь ты решила надо мной посмеяться.

Улыбаясь своим мыслям, Бреннан ответила:

– Похоже на то.

– И почему же?

– Просто… ты ведешь себя так типично по-мужски. – Она понизила голос, наблюдая за его реакцией. – Вот и все.

Бусс не ответил, занятый тем, чтобы удержать уголки рта, так и расползавшиеся в улыбку.

Бреннан покачала головой, но продолжала улыбаться.

– Почему мужчинам так сложно признать, что что-то идет не так? Зачем нужно сразу становиться в позу?

– Я не становился в позу.

– А было очень похоже на то.

– Ничего подобного! Просто мужчины предпочитают решать проблему, а не беситься по поводу ее возникновения.

– Разговаривать не означает беситься, – сказала Бреннан, и ее улыбка стала немного снисходительной.

– Эй, я не имел в виду, что я взбешен. Знаешь ли, я просто хотел сказать, что…

– Что у тебя есть проблема.

Бусс кивнул, затем пожал плечами.

– Слушай, как только я начинаю говорить, о чем я сейчас думаю, ты обвиняешь меня в том, что я взбесился.

– Эй! Ну если так, то бесись себе на здоровье.

Проходя мимо ночного клуба, из которого доносилась громкая музыка, они замолчали, а затем Бусс продолжил:

– Я знаю, что мне необходимо сосредоточиться на этом «Деле о скелетах»… Но мои мысли заняты не им, а этим проклятым Мюсетти.

Бреннан сочувственно нахмурила лоб:

– Он свидетель по одному из твоих дел. По самому важному из твоих дел.

– Правильно, и я отвечал за его безопасность. Мюсетти может и не быть частью этих скелетов, но он почти наверняка уже мертв. И сперли его прямо из-под моего носа, из охраняемого…

– Но тебя ведь даже не было там, – сказала Бреннан.

– Вот именно! Именно… А возможно, мне нужно было там находиться.

– Ну и что бы ты смог сделать?

– Что бы я смог сделать?

– С тем, что произошло. Ты не всеведущ. Или ты у нас Супермен?

Бусс остановился и уставился на нее. А затем улыбнулся.

– Это была шутка, Бонз? Не знал, что ты умеешь шутить. И знаешь героев поп-культуры.

Он не смог бы сказать, была это улыбка или ухмылка, которой Бреннан сопроводила свой ответ:

– Знаешь, я ведь не все свое время провожу в лаборатории.

Бусс молча посмотрел на нее, иронично приподняв одну бровь.

Ее щеки округлились от смеха; ага, значит это все-таки была улыбка, тогда…

– Ладно, – сказала Бреннан. – Я раньше не проводила все свое время в лаборатории. У меня, знаешь ли, было детство. И обычная жизнь. Так что кое-что я все-таки знаю.

Они снова зашагали по улице, и Бреннан стала держаться ближе к нему.

– Я не становился в позу, как ты сказала. Просто мне приятней прогуливаться, а не спорить с тобой по пустякам.

Последовал еще один смешок.

– Ну, такое долго продолжаться не могло.

– Послушай, ты кое в чем права – я действительно расстроен из-за того, что мне приходится тратить все свое время без остатка на дело этих чертовых скелетов… Без обид.

– Без обид, – согласилась Бреннан.

– После всех тех месяцев, что ушли на другое дело… Я чувствую, как Гианелли ускользают от меня, словно песок сквозь пальцы, и я ни… фига не могу с этим поделать.

– Бусс, – сказала Бреннан, – официально разрешаю тебе использовать в моем присутствии слова «ни хрена» и так далее.