|
Слава Богу, Хантер вернулся, но я видела, что с тобой происходило. Ты звонил мне с базы. Ты сходил с ума от беспокойства, думая, что он мертв. Твой другой друг Дерек тоже был ранен. Я помню все это. Но я просто... Я не думаю, что смогла бы справиться, если бы это случилось с тобой. Особенно сейчас. Я прокручиваю это в голове миллионы раз. Не единожды я пыталась рассказать тебе, но я не могу. После такого нам стало бы тяжелее выносить разлуку друг с другом. Поэтому мне трудно сказать тебе это в лицо. Я знаю – ты рассердишься на меня за то, что не рассказала тебе о такой важной вещи. Мне очень жаль, но это единственный путь, который кажется мне правильным…
Я беременна, Том. Я ношу под сердцем твоего малыша. Сначала я не была в этом уверена. Я думала, что это просто стресс из за того, что твой отпуск подходит к концу, поэтому и возникла задержка. Но затем я купила тесты. Три из них подтвердили результат. Я беременна. Боже, я беременна! У меня будет ребенок! Пожалуйста, вернись домой, Том, ко мне. Вернись домой живым. Не смотря ни на что, ты должен вернуться. Ты нужен мне. Ты нужен нашему малышу. Я так сильно тебя люблю, Том. Так сильно, что не могу передать это словами. С тобой всё будет хорошо. Ты вернешься ко мне. К нам. Навечно твоя, Рейган.
P. S. Я надеюсь, что это будет мальчик. Я хочу, чтобы он был похож на тебя.
Глава 1 Дерек
Восточный Афганистан, 2007 год.
«Хамви» пропитан вонью, а в воздухе витает напряжение. В моей голове вертится песня «Где зеленая трава растет...». Какой то тупица около двух часов крутил альбом Тима МакКау, пока я не пригрозил засунуть кулак ему в глотку, если он не перестанет. И он сразу же послушался, но дело уже сделано – эта проклятая песня вертится в моей голове в течение трёх долбаных дней. Поэтому сейчас, когда мы с грохотом мчимся вниз по середине грунтовой дороги, я все еще не могу выкинуть эту песню из головы. Напеваю ее, как проклятый, а парни подкалывают меня. Я даже не люблю песни в стиле кантри! Барретт сидит позади меня, а Льюис ведет машину, МакКоннелл – на переднем сиденье. В колонне из четырёх машин наш «хамви» едет третьим. Мы движемся по самому плоскому и сухому ландшафту, какой я когда либо видел, но всё меняется, когда мы начинаем подниматься в гору. Местность становится всё извилистей и круче, и нам предстоит ехать мимо этих дерьмовых заросших холмов, что объясняет нашу напряженность. Это своего рода «кишечниковспенивание» – ожидание, которое, по моему опыту, всегда предшествует чему то поганому и очень опасному. Вам нечего больше делать, как только пялиться в окно, рассматривая Афганистан, но перед вами лишь цепь коричневых холмов, пыль и бесконечно синяя чаша неба. И, как всегда, прямо посреди этой отупляющей скуки вас выдергивают обратно в реальность… Я вдруг почувствовал, как грузовик наклоняется, услышал жалобный стон двигателя, когда мы проезжали по наклонной плоскости. – Смотрите в оба, засранцы, – рявкнул Льюис. – Это – место, где может быть засада! Меня охватила тревога за нашу безопасность, сердце бешено забилось. Мой живот превратился в ревущую пропасть с бешено несущейся рекой адреналина на дне. Барретт приник к окну, сгорбившись для лучшего обзора за хребтом, поднимающимся вокруг нас по обе стороны, как зубчатый край ржавого ножа. |
