— Вы имеете в виду дело Попкова?

— К поискам Маши это не имеет ни малейшего отношения, — ответил он неожиданно спокойно и твердо. — Я не намерен обсуждать с вами данную тему.

— А ее саму допрашивали по делу Попкова?

— Вы что, не поняли? Это не имеет никакого отношения к исчезновению Маши.

— Тогда позвольте теперь мне поинтересоваться: откуда вам это известно?

— Кто работает аналитиком в министерстве финансов, вы или я? Я же не учу вас, как выслеживать неверных мужей. И вы меня не учите! Если я сказал: арест Попкова не имеет к исчезновению никакого отношения, значит, так и есть. Считайте, что это — заключение эксперта.

— Хорошо, — согласно закивал Денис. Он решил не усугублять: не хочет Гмыза говорить о Попкове, и бог с ним, пусть расскажет о Коротаевой. — Но исчезновение Марии, может быть, как-то связано с ее работой в Минфине?

— Не думаю. Нет. Никакой ответственной работы она не выполняла.

— А она могла, скажем, случайно прочесть какой-нибудь важный документ?

— Вы вообще имеете представление, чем она занималась?

— Нет. Это же вы сотрудник министерства, а не я! Вот и объясните мне.

— Она была практиканткой. Составляла разные справки по статотчетности. Но по большей части выполняла всякие мелкие поручения: принеси-подай.

— Справки, никому не нужные? — уточнил Денис.

— Учебно-тренировочные. Никому не нужные стряпают штатные сотрудники — целый отдел.

— Ладно, допустим. Но она была вхожа в кабинет Вюнша, так?

— По-моему, вы не там ищете. Если хотите убедиться наверняка, расспросите самого Вюнша. Вы же вроде сказали, что уже беседовали с ним? Или он вас отшил?

Денис неопределенно пожал плечами.

— А Вюнш знал о ваших отношениях с Коротае-вой?

— Н-ну… — Гмыза задумался, — я бы сказал, нет. Нет, точно нет.

— А когда вы последний раз видели Коротаеву?

— В пятницу, седьмого, в перерыв.

— И как обычно спросили, когда же она наконец решительно поговорит с Вюншем, и она, очевидно, ответила вам, что скоро?

— Да!

— И с тех пор ее больше никто не видел. Скажите, Родион Арнольдович, только подумайте как следует, после седьмого сентября не произошло никаких изменений с Вюншем? Не заводил ли он с вами разговоров о Коротаевой? Может, он делал какие-то намеки, которым вы не придавали до сих пор значения?

— Вы полагаете?.. Нет. Нет! Я думаю, Маша с ним так и не поговорила.

— А мог он, зная о ваших с Коротаевой отношениях или хотя бы догадываясь, не подавать вида?

— Вряд ли. Герман Александрович — решительный человек. Он бы обязательно объяснился.

— А если он все-таки не был уверен?

— Нашел бы способ. В случае чего, свел бы дело к шутке. У вас есть еще вопросы? Мне на процедуры.

— Всего один. Как, по-вашему, Мария могла уехать куда-нибудь подальше, уединиться, чтобы разобраться в своих чувствах?

— Наверное, могла. На пару дней. Но больше двух недель?!

2

Вечером Денис собрал совещание, на которое пригласил Гордеева. С поиском свидетелей по делу Попкова нужно было что-то решать. Последние несколько дней Голованов и Демидыч потратили на поиски хоть каких-то концов в делах об избиении, поджоге, ограблении соответственно Завьялова, Хомченко и Иванова, но концы были спрятаны глубоко и надежно. Гордеев захотел услышать окончательные выводы, и Денис дал адвокату такую возможность.