-  Я тебя выпорю, смерд! - двинул на него коня княжич. - За твой язык поганый, да за наглость несусветную…

    -  Не ты первый сбираешься, - сдернул с плеча бердыш Зверев, - не тебе первому и по сусалам получать.

    -  Бояре, бояре… - Чувствуя, что вот-вот дойдет до драки, втиснулись между конем и новиком холопы Василия Ярославовича.

    Княжеские холопы тоже двинулись вперед, пытаясь оттеснить скакуна господина в сторону, мимо Андрея. Наверное, так бы и развели двух задиристых мальчишек, одного неполных шестнадцати, а другого - двадцати лет, но тут вдруг над лагерем промчался истошный крик ужаса:

    -  Пога-а-а-аные!!!

    Из изрядно прореженного сборщиками дров ольховника выхлестывала плотная лавина закованной в сверкающее железо конницы и, опустив копья, неслась через поле на воинский лагерь. Люди вскакивали, хватали оружие, щиты, рогатины - но ни сомкнуться, ни тем более сесть в седла ополченцы уже никак не успевали. Было ясно, что рыхлая масса пеших бойцов через несколько мгновений будет стоптана, уничтожена, перемешана с черной торфянистой землей.

    -  Пахом! Порох на полки, фитили зажигай! Лук мой где?!

    -  Бежать надо, княжич! - схватился один из холопов за повод господского коня, но Федор тут же огрел его по руке плетью:

    -  Друцкие от ворога никогда не бегали!

    -  Лук! - Андрей кинулся к повозке, открыл колчаны саадака, схватил оружие, пучок стрел, встал между двумя поднятыми щитами, привычным движением проверил кольцо с прорезью для тетивы на пальце, поправил серебряный браслет на левом запястье. Его и ляхов разделял весь воинский лагерь, почти полкилометра. Для огнестрела - невероятно далеко. Для лука - в самый раз. - Глеб, стрелы готовь!

    Он резко натянул тетиву, метнул стрелу, тут же наложил новую, опять метнул, потом еще и еще. На таком расстоянии о точности речи, естественно, не шло - но по плотной конной лаве промахнуться было практически невозможно.

    Из лагеря набежала толпа холопов и детей боярских с безумными глазами. Они проскакивали между поставленными на попа бревенчатыми щитами, обегали их со стороны озера и ближе к лесу. Все они прекрасно понимали, как мало шансов уцелеть в чистом поле пешему против конного, и отчаянно пытались спасти свои животы. Лошади, кони, мерины, кобылы - вожделенные скакуны были совсем рядом. Очень многие - даже не расседланные, только с отпущенными подпругами. А конь с седлом - это жизнь.

    Но бежали далеко не все. Многие встречали конницу схизматиков рогатинами и совнями, накалывали на них коней, выбивали из седел рыцарей, рубились мечами, вспарывая шеи коней и подрубая ноги всадников. Их сбивали на всем ходу грудями коней, протыкали лэнсами, рубили с седла, и ратники погибали - забирая с собой двух-трех схизматиков. Или лишая их нескольких коней. Или просто отнимая на себя несколько мгновений их времени. Конная лава начала замедлять свой разбег, увязать в человеческой массе - а оказавшиеся ближе к пастбищу холопы уже многими сотнями добегали до табуна, торопливо разбирали коней, затягивали подпруги, поднимались в седла… И скакали дальше!

    -  Проклятье! - У Андрея между выстрелами хватало времени разве только пару раз оглянуться, а уж изменить он и вовсе ничего не мог. До поганых оставалось всего-то метров триста, и теперь он мог вполне уверенно выбирать себе цели.

    Бритый лях, прикрытый щитом. Нет, деревяшку с лука не пробить. Лови стрелу в лоб лошади! А этот в кирасе, щит в сторону отошел. Этому в грудь - привет из Великих Лук! Не выпал? Еще один! Соседний лях щитом не прикрылся - стрелу под ребра! А этому коня из-под седла выбить! И этому!.