-  Значит, эта река называется Синташтой?

    Волхв не ответил, свернув влево, за высокий земляной холм правильной конусообразной формы. Впереди показались заросли карликовых берез - узнать эти изломанные, стелющиеся по земле стволы труда не составляло. В центре уродливой рощицы стоял обветшавший частокол: многие колья накренились, торчали наружу, а некоторые и вовсе попадали, и сквозь щели проглядывали темные идолы славянского капища. Сварослав, оставив коней, вошел в ограду, поклонился идолу, положил что-то к его ногам.

    -  Не уважают, однако, русских богов в этих землях, - пробормотал Олег.

    -  То наша вина, ведун, - не оглядываясь, ответил старец. - Мы - волхвы. Они - хранители. Лето придет, братьев привезу. Обновим святилище, жертвы искупительные принесем. Прости слабого своего внука, Отец. Не все помню, не все успеваю…

    Последние слова относились уже к идолу, и Середин отвернулся. Молитва - дело очень личное, в нее вмешиваться нехорошо.

    Заскрипел снег. Ведун, взявшись за саблю, резко повернулся, отступил на пару шагов, готовый обежать лошадь и схватиться за щит. Однако это были всего лишь мальчишки - трое подростков лет десяти. Меховые штаны, переходящие внизу в мохнатые унты; светлые куртки, немного не доходящие до колен; горностаевые шапки со множеством хвостов, свисающих до плеч или падающих на спину, а спереди закрывающих лицо до уголков глаз. Вся одежда была сшита мехом наружу, что для Руси казалось странным, по краю курток шел рисунок из множества уже знакомых спиралей, закручивающихся в три витка.

    -  Нас дед Лепкос прислал, - мгновенно остановились ребята. - Сказывал, темный платок над вами витает. Повелел лошадей забрать, покуда живы.

    -  Сварослав?! - окликнул своего спутника Олег.

    -  Отдай коней, ведун, - отозвался старик. - Мы пришли. Токмо суму мою седельную сними, в ней грамота тайная.

    -  Счастливая, - легонько похлопал Середин гнедую по морде, - сейчас отсыпаться пойдешь. А мне, видать, не положено.

    Лошадь презрительно фыркнула: дескать, тебя бы на мое место - вторые сутки под седлом. Тряхнула головой.

    -  Все, все. - Ведун отпустил подпруги, снял с задней луки щит, перекинул за спину. - Сейчас попьешь, поешь, отоспишься. А обещание про хлеб помню. Просто нет у меня сейчас хлебушка. После отдам.

    Затем он снял с седла волхва полотняную сумку, повесил на плечо.

    -  Все, забирайте. Да только не торопитесь с ними! Хватит с бедняг, набегались.

    Ребята повели скакунов к городищу, а Олег направился к святилищу, задержался в воротах. Крест на запястье оставался холодным - а значит, никакой магической силы в капище не было. Вот уж воистину - не боги дают людям силу, а люди богам. Любая деревяшка может стать намоленным, а потому могучим предметом. И в то же время самый великий храм теряет силу, когда в него перестают приходить верующие.

    -  Нам пора, ведун, - отвесив идолу низкий поклон, отступил от Сварога старец. - Время позднее. Коли до ночи не поспеем, Лепкос передаст мир иным хранителям, а он ко мне завсегда добрее относился. Пойдем.

    Между тем, ночь, по мнению Середина, уже вступила в свои права. И без того низкое, холодное солнце спряталось за горизонт, на землю пришла тьма. Плотные облака не давали пробиться к холмам и скалам ни скупому свету звезд, ни желтоватому сиянию луны, и только посиневший в ночи снег продолжал отражать неведомо откуда берущиеся розовые отблески.