Что происходит в криминальных сериалах (которые я, скажу сразу, чтоб не сойти за эстетствующего моралиста, всегда смотрю с интересом, особенно французские и немецкие, где, за исключением «Кобры 11», нет чрезмерного насилия и взрывов с применением тетранитратоксикарбона)? А происходит всегда (обратите внимание, всегда!) следующее: когда полицейский приходит и начинает задавать вопросы, гражданин продолжает заниматься своими делами. Он смотрит в окно, готовит яичницу с беконом, убирается в комнате, чистит зубы, и хорошо еще, если не мочится в туалете, идет к столу подписать бумаги, бежит к телефону – в общем, мельтешит, как белка, делая все возможное, чтобы повернуться к следователю спиной, и спустя какое-то время достаточно бесцеремонно говорит, чтобы тот уходил, потому что у него (или у нее) полно дел.

Что это за поведение? Почему режиссеры сериалов настойчиво внедряют в умы своих зрителей, что к полицейским нужно относиться, как к докучливым рекламным агентам? Вы скажете, что подозреваемый, который ведет себя бесцеремонно, вызывает у зрителя желание поквитаться, то есть зритель будет наслаждаться победой униженного детектива, и это правда. Но как быть, если многие слаборазвитые зрители при первой же возможности плюют карабинерам в лицо, полагая, что это мода? Вероятно, тех, кто покупает сериалы, это мало волнует, потому что сегодня персонажи гораздо более важные, чем те мелкие преступники, которых допрашивает инспектор Зиска, показали нам, что можно запросто не явиться в суд?

Проблема в том, что допрос длится какое-то время, и режиссер сериала расписывается в неспособности удержать двух актеров лицом к лицу, ему нужно каким-то образом оживить сцену. И для этого режиссер заставляет подозреваемого двигаться. А почему режиссер не может удержать или позволить зрителю удержать на несколько минут двух человек, которые смотрят друг на друга, особенно если они обсуждают серьезные, драматически интересные вопросы? А потому, что для этого режиссер должен быть как минимум Орсон Уэллс, а актеры – Анна Маньяни, Эмиль Яннингс в фильме «Голубой ангел» и Джек Николсон в «Сиянии», такие, которые умеют держать и крупный, и очень крупный план и выразить свое настроение одним взглядом, складкой рта. Ингрид Бергман и Хамфри Богарт в «Касабланке» могли говорить достаточно долго, и Майкл Кёртис (который далеко не Эйзенштейн) спокойно обошелся без американского плана. Однако если вы должны снимать по эпизоду (иногда и два) в неделю, продюсер не может дать волю даже Кёртису, а что касается актеров, они, как бывает в немецких криминальных сериалах, лучше всего играют, когда едят сосиски в перерывах между партиями в покер на компьютере.

Дай мне сказать, лахудра!

Словарные определения в кроссвордах дают массу информации для размышления. Итальянская традиция отличается от французской, где определение дается как загадка. Известен пример, который привел Греймас, где «другом низших» назывался «целитель» (предполагалось, что отгадывающий знает, что низшими традиционно считались растения с лечебными свойствами, используемые врачами того времени). В основе определений наших кроссвордов лежат обыденные и общепринятые взгляды, поэтому, например, «включает макароны и овощи» означает «средиземноморская диета», а «американская змея» – это удав.

Как-то в кроссворде я нашел определение «оживляет ток-шоу», и первой моей мыслью было, что имеется в виду участие знаменитостей или животрепещущая тема. Ничего подобного, ответ был «грызня». Составитель определения прибег, таким образом, к распространенному мнению, согласно которому ток-шоу интересно не потому, что его ведет известный персонаж вроде Бруно Веспы, и не потому, что в нем участвуют Владимир Луксурия или какой-то экзорцист, и не потому, что оно посвящено педофилии или авиакатастрофе над Устикой.