- Ладно, - сказал он, - полезу. Только не увидят ли меня с улицы? Могут вызвать милицию...

- Знаем, что могут. Но дом, который стоит напротив, далеко, а два флигеля, что к этому дому прилеплены, трехэтажные. Значит, тебя будет трудно заметить. В твоих интересах, Вова, работать быстро.

- Ладно, - деловым тоном ответил Володя, - а если форточка закрыта, что делать?

- Тогда её надо открыть. Открывашку эту возьмешь...

Мазай достал из сумки странный предмет: в середине - черная резиновая присоска, в неё вставлена палочка, от палочки отходит кривая ножка. Мазай поднял с пола кусок стекла, будто оно нарочно лежало здесь для его надобностей. Черная присоска легла на стекло и прилипла. Мазай, пользуясь кривой ножкой как циркулем, обвел по стеклу круг. Ножка двигалась с легким шуршанием. Потом двумя большими пальцами широкомордый надавил на стекло в середине круга, и оно с негромким лопающимся звуком вывалилось, и на руке Мазая остался лежать ровно вырезанный стеклянный круг.

- Сделаешь то же самое на стекле форточки. Открывашку прилепишь поближе к шпингалету. Алмазом сделаешь кружок, а потом надавишь. В дырку просунешь руку - не порежься. Шпингалет откроешь, а потом лезь в форточку, головой вперед лезь. Скрипку разыщешь, сигнализацию кнопкой отключишь и дверь открывай. Мы тебя встретим. Скрипку в эту сумку положишь. В ней же должна быть открывашка для форточки. Ну, все понял?

Володя кивнул. Разыскал на полу ещё один кусок стекла. Повторил операцию - все получалось великолепно. Он почувствовал вдруг нехорошее чувство, будто появился у него профессиональный азарт, интерес: а получится ли у меня? "А что я могу поделать? - будто успокаивал себя Володя. - Тут уж нужно идти до конца, а потом посмотрим!"

- Где сумка? - спросил Володя.

- А вот она, - сунул Мазай ему мешок с длинной матерчатой ручкой. Надень через плечо. Когда в форточку полезешь, смотри, чтоб не мешала. Ну, давай на крышу вылезать.

Тут Володя задал вопрос, который давно уж напрашивался:

- А вы как на этот адрес вышли? Что, в комке вам тот бородатый покупателя назвал?

- Он самый, Вова, он самый, - кивнул Мазай, противно улыбаясь. - Мы умеем языки развязывать. У нас как на Лубянке времен товарища Лаврентия Берия. Ну, полезли. Чирик, веревка наготове? - спросил он у подельника.

- Все нормалек, Мазай, - показал тот, кого назвали Чириком, моток лавсановой веревки.

- Ладно, вылезаем. На крыше Вову и обвяжем.

Володя первым выбрался из чердака на крышу. Было всего часов двенадцать, и солнце ослепительно сияло. Отсюда Володя сразу же увидел здания родного Васильевского острова, увидел Стрелку и Кунсткамеру, в которую так любил ходить с родителями, увидел золотую шапку Исаакия, стаю летящих над крышами голубей. Сами крыши домов казались отсюда такими нарядными, праздничными - так бы и сидел здесь, глядя на муравейник города. И никаких тревог и забот, потому что все они остались где-то внизу, а здесь, почти в небе, мир и покой.

- Встань-ка смирно, - приказал Мазай Володе, возвращая его на землю, в царство денег и зла.

Володя повиновался, и скоро его талию обвила веревка.

- Когда будешь в квартире, отвяжешь, - сказал широколицый. - Главное сразу скрипку ищи и не забудь сигнализацию отключить, а то засыпемся. Ну, давай спускаться. Окно прямо под тобой.

Володя посмотрел вниз - квадрат двора казался не больше обеденного кухонного стола. Вдруг, точно под влиянием страха высоты, чувства опасности, ощущения конца, в его голове родился вопрос. Володя пока твердо не знал, зачем ему это нужно, но все-таки спросил:

- А номер-то квартиры какой?

- А тебе зачем? - остолбенел Мазай, не ожидавший от него такого вопроса.

- Да так просто спросил. Я всегда играю в чет или нечет. Если чет повезет, нечет - проколюсь.

- На этот раз не проколешься. Семьдесят шестая квартира.