Но все же в этом пульсирующем ярком сиянии я сел за руль. Закрыл за собой дверь. Мои руки схватились за руль, такой гладкий, такой прохладный. Я услышал, как щелкнули дверные замки. И понял, что снова заперт. Мне пришлось долго моргать, прежде чем глаза привыкли к такому свету.

Прошло немало времени, пока я понял, что в машине я не один.

Я повернул голову и увидел, что рядом со мной кто-то сидит. Это была светловолосая девочка, одетая во все черное. Я не мог разглядеть ее лица, потому что она отвернулась. Да я и так знал, кто это.

— Марисса! — вырвалось у меня.

Она медленно повернулась ко мне, и я раскрыл рот в ужасном диком вопле.

Это была не Марисса! Передо мной сидела девочка-призрак. Пурпурного цвета лицо было все в морщинах, как гнилая слива. Черные, как чернила, глаза глубоко сидели в глазницах. Нос был переломан, и на нем вспухли пульсирующие красные вены. Зеленые десны без зубов покрыты желтой слизью. Потрескавшиеся губы исказились в злобной усмешке.

— Оооох! — застонал я, когда мерзкий запах, исходящий от этого существа, достиг моего носа.

Я попытался отстраниться, когда она приблизила ко мне свое лицо. Оно было так близко, что я смог рассмотреть двух белых червячков, которые копошились у нее в носу. Ее светлые волосы, жесткие, как солома, коснулись моего лица. От ее горячего зловонного дыхания у меня подвело желудок. Ее зеленые десны разомкнулись, когда она прошептала:

— Я злая… ох, какая злая…

19

Я сделал глотательное движение, опасаясь, что меня вырвет.

Ее волосы снова коснулись моего лица, и я почувствовал зуд в коже. Я задрожал от внезапно нахлынувшего холода. В салоне автомобиля так холодно, что на окнах показалась испарина.

«Это смертельный холод», — подумал я.

От ее следующих слов меня снова обволокло облаком ее мерзкого дыхания.

— Я такая злая, Митчел. Такая злая.

Я отшатнулся. Дернул за ручку. Налег на дверь всем своим весом. Вцепился в окна. Колотил кулаками по стеклу.

— Помогите мне! Помогите, кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!

Мой дрожащий пронзительный голос жалко звучал в этом зловонном воздухе.

— Пожалуйста, выпустите меня!

Я снова посмотрел на нее и увидел, что она, закинув назад голову и открыв свой безобразный рот, смеется. Этот смех напоминал скорее сухие рвотные позывы.

— Такая злая…

Я оцепенел в холодном ужасе, а ее черные глазки запали еще глубже. Что-то стало происходить и с кожей лица. Словно она начала садиться. Таять.

Она резко шатнулась вперед и ударилась головой о приборную доску. Ее волосы зашевелились, как черви. Все ее тело затряслось, и она начала исчезать, становясь все меньше и меньше.

Я не мог шевельнуться. И почти не дышал.

Корчась от смертельного холода, я смотрел во все глаза и не мог понять, что происходит. И вот она исчезла, только облачко зеленоватого газа осталось над тем местом, где она только что сидела. А потом и облачко потемнело и рассосалось.

У меня болела грудь. Наверное, за все это время я не сделал ни одного вдоха. С шумом я выпустил воздух из легких.

— Эй, — произнес я слабым голосом, — ты еще здесь?

И словно в ответ, завелся автомобиль. Двигатель взревел. Рукоятка скоростей сама собой перевелась в положение заднего хода.

— Нет! Подожди! — выдохнул я.

Автомобиль выкатил на дорогу. Рукоятка переключила скорость, и автомобиль помчался. Шины пронзительно скрежетали, когда машину бросало с одной стороны мостовой на другую.