– Зингри, мой комочек! – прогремел Орфис. – Когда мы были здесь в прошлый раз, ты была шариком из пуха, так что вряд ли помнишь Банистеров. Это Барджес, Рани, а мальчонка – это Фрэнки.

Зингри была года на два младше меня, но уже ростом с моего папу. У неё была бело-серая шерсть с голубыми кончиками, как у всех юных йети. Один кривой клык выглядывал из-под нижней губы.

– Супер! – сказала она.

– Ну же, детка. – Унга ласково подтолкнула дочку. – Поздоровайся, стесняшка.

– Здрасте, – пробормотала Зингри.

– Умница, – сказала Унга. Уперевшись огромными лапами в бока, она осмотрелась. – Итак, вот мы и здесь, в отеле «Проходите мимо». Вот это новотролльная радость!

По лицу Зингри было ясно, что она в жизни не видела ничего подобного нашему отелю. Она оглядела спиральную лестницу до самого верха и…

– Небо неправильное! – вскрикнула она и спряталась за ногами Унги.

– Ха-ха! – расхохотался Орфис. – Мозги мне размозжи, начисто забыл. Бедняжка Зингри ни разу не видела потолок!

9. Ледяной приём

– Мне нравится, как вы тут всё обставили, – сказала Унга, обводя взглядом вестибюль. – Стало намного лучше, чем когда мы были тут в прошлый раз.

– Согласен, – кивнул Орфис. Он отломил с ближайшей картинной рамы сосульку и принялся ковыряться ею в зубах. – Намного морознее. Очаровательно!

За всем происходящим я совершенно не обратил внимание на последствия яростной бури, которая только что проломила нам дверь и превратила всех несчастных гостей в живые сосульки.

Мы словно стояли посреди огромного иглу. Всё было покрыто снегом и узорчатым инеем. Кое-где из сугробов торчали дёргающиеся ноги, а некоторые из гостей оказались за стеной из ледяных сталагмитов.

– Вот это шурприж! – хохотали Коренные Сестрицы откуда-то сверху.

После полётов в вихре Дентина и Деснина каким-то образом снова оказались на балконе третьего этажа и деловито отряхивались, но Пастина зацепилась резинкой синих узорчатых трусов за один из канделябров и повисла на нём.

– Шовершенно неожиданно! – веселилась она.

Ветви соснового дриада оказались припорошены снегом и поблёскивали. Он выглядел как украшение на Слюномороз.

– Ох, дела! Посмотрите! – воскликнул папа, указывая на ближайшую стену. Я увидел, что нарисованные на волшебных обоях вьюнки увядают и морщатся от холода. Листья постепенно становились коричневыми и осыпались вниз по стенам. – Значит, наступила настоящая зима!

– Чудесная погода, чтобы подрожать от холода, – с улыбкой сказал Орфис, изучая обстановку.

На фонтане играли грязевые феи, скатываясь по завиткам льда; моховые гремлины разбегались по полу, как перепуганные снеговики, а анемонк пытался отлепить замёрзшие щупальца, обвитые вокруг вешалки.

Единственной из гостей, кого как будто вообще не затронула буря, была мадам Мак-Криди. Она топталась у открытой входной двери, жадно присматриваясь к маленькой фигурке, кашлявшей и сипевшей на крыльце.

– Это кто? – поинтересовалась мадам Мак-Криди, облизнув губы. – Я такое раньше не видела.

– Батюшки-светы! – всплеснул руками папа, заметив наконец существо на крыльце. – Ещё один гость!

– Наверное, непогода застала его на улице, – нахмурилась мама. Я практически слышал, как щёлкают шестерёнки у неё в голове. – Какие ужасные могут быть отзывы…

На случай, если ты не знаешь: мама с папой целыми вечерами рассылают плохие отзывы на наш отель в местные газеты.