Вадим невольно улыбнулся, подзывая жестом к выходу Катю.

— Ехали долго. Родить успели, воспитали. Хреново, правда, воспитали…

Добрая шутка подняла настроение, но ненадолго. Глазам вышедших из автобуса предстало безрадостное зрелище.

Это было странное место. Заповедная глушь. Шумел вечнозеленый лес. Высокий, бетонный забор окружал двор, строение и несколько пристроек. Позади остались массивные ворота — через них и въехал на территорию автобус — внушительная стальная плита, глухо замкнувшая разрыв в заборе. Ограждение, по всей видимости, представляло собой четырехугольник — впереди стена, параллельная первой, и слева аналогичная, перпендикулярная этим двум. От забора до забора — метров сто, то есть территория ограниченная и небольшая. Слева сарай с углем. Поодаль — треугольное строение с остроконечной вершиной; слишком мало, чтобы называться зданием — похоже на вход в овощехранилище или иное подземное сооружение, чему и косвенное подтверждение — закрытая железная дверца. За «хранилищем» — продолговатое сооружение со скобами на дверях, вроде гаража, обросшее кустами. Напротив гаража, прямо по курсу — открытая беседка — объект нелепый и практически упавший. Опять кусты, хаотично растущая трава, у забора — пышные ели с плотными юбочками. Справа от подъездной дорожки, утонувшей в чертополохе, — залитая гудроном крыша. Такое ощущение, словно домик осел в землю, придавленный прессом. Так и должны, наверное, выглядеть бойлерные, котельные, подстанции, или какие там еще объекты, ответственные за обеспечение отдельно стоящих зданий…

Ротонда возвышалась в правом дальнем углу огороженной территории. Умело замаскированная гигантскими елями, вряд ли она могла просматриваться сверху. А если и могла, то какие тайны раскроешь с высоты полета геликоптера? Не идеально круглая, но и острых углов в здании не было. Три кирпичных этажа, на последнем окна мутные, непроницаемые, на остальных обыкновенные; в центре, напротив подъездной дорожки — примитивное крыльцо с козырьком, дверь. Остро пахло полынью.

Люди теснилась у автобуса, не решаясь от него отойти. Долго молчали. Первым выразил отношение к происходящему безволосый. Внимательно осмотрев окрестности, повторно заглянув за автобус, он вернулся и озадаченно проговорил:

— М-да, занятно, господа.

— Обстановка в высшей степени романтическая, — поддержал крепыш.

— Не вижу ничего романтичного, — процедила брюнетка. — Вижу подлый обман. Где мы, уважаемая толпа?

— Это не Любимовка, — кутаясь в тоненькую ветровку, проскрипел очкарик. Вадим вздрогнул — этот вшивый интеллигентишка повторил его слова.

— Возмутительно, — подал голос красавчик. Этот субъект уже не казался насмерть испуганным. — Что же следует, господа, — похищение? Мы заложники? Каждый из нас по своим делам отправляется в Любимовку, лично у меня времени в обрез, а попадает куда?.. Где эти чертовы похитители? Где водитель, в конце концов? Да нет же здесь никого!

«А по своим ли делам мы направлялись в Любимовку?» — подумалось Вадиму. Еще недавно он гнал эту мысль, но она оказалась навязчивой.

— О, господи… — пухлая дамочка с симпатичным лицом (вроде бы Лариса) обняла руками плечи и принялась затравленно озираться.

Бородатый вытер рукавом пот со лба, хотя жары, собственно, и не было.

— Так-то оно так… — его голос неприятно поскрипывал, — но вместе с тем и не так. Как мы можем ручаться, что здесь никого нет? В лесу мы видели подобие пропускного пункта. Кто-то же нас впустил? Мы въехали сюда… — толстяк в растерянности обернулся, — кто-то закрыл за нами ворота.