Нож ушёл в сторону. Девушка прильнула ко мне вплотную и, прежде чем я успел отреагировать, наклонилась к шее и слизала языком кровь с раны.

— Я принимаю твою кровь, самец, — голос Вилеи был таким низким, таким чувственным, что сердце пропустило не один — несколько ударов. Такой эту девушку я ещё ни разу не видел. Словно сквозь туман я увидел нож, что протягивала мне Вилея. Стоило его взять, я увидел задранную голову и невероятно длинную красивую шею. Никогда не замечал, насколько у моей девушки красивая шея. Пришло понимание, чего желает от меня мой демон, так что я повторил за ней, порезав плоть.

— Я принимаю твою кровь, самка, — ответил я, после чего губы Вилеи коснулись моих. За два года сопряжения это случалось настолько часто, что мы даже внимания на такую мелось не обращали. Но сейчас что-то изменилось. Появились эмоции. Появились ощущения. Появилось…

— До первого пояса большего я дать тебе не могу, — Вилея отстранилась, тяжело дыша. — Только поцелуи. Таково моё обещание матери, и я собираюсь его выполнить.

— Когда искатель что-то обещает, он это исполняет, — понимающе кивнул я. — Осталось меньше двух лет. Я умею ждать.

— Но знакомить меня с родителями теперь можешь, человек, — Вилея уселась в кресло и загадочно улыбнулась. — Я бы сказала «да», даже если бы просто спросил. Но это было бы не то. Совсем не то.

В деревню мы въезжали с заходом Эарис. Ехали медленно, чтобы ненароком никого не сбить. Народ вывалил из домов поглазеть на необычную красную повозку. Нас сторонились — меня явно не узнали, а Вилею видели впервые. На повозке красовался только герб клана Феникс, без привязки к какому-либо роду или дому, так что для деревенских мы выглядели двумя жителями внутренних поясов, невесть каким образом забредших в такую глушь.

Встречал нас отец. Я даже задышал часто — он совсем не изменился. Всё такой же величественный, строгий и серьёзный даос, отвечающих за огромную деревню и все прилегающие территории. Теперь понятно, почему нам два дня не встречались опасные звери или разбойники — золотой ученик их всех уничтожил. Я представил, какой безумный энергетический голод испытывал отец всё это время и даже ужаснулся. Не уверен, что я смог бы жить вот так, оторванным от энергии. Мне даже возвращение в мир людей далось нелегко. Когда привыкаешь, что в воздухе витает энергия, даже дышится по-другому.

— Приветствую, даосы! Я староста Шармил. Что привело вас в деревню Калед?

Четыре года… Прошло четыре года. Я сильно вырос, изменились волосы, тело, воспринимаюсь как даос, а не человек, со мной нет наставника… Небо, неужели он меня не узнал? Я вышел из повозки и поклонился.

— Приветствую, староста Шармил. Я вернулся, отец.

— Зандр, — кивнул отец, словно и не было четырёх лет моего отсутствия. Словно я в лес за ягодами сбегал и вернулся. Вилея встала рядом со мной, но кланяться, как принято старшему, не стала. Она вообще никому не кланялась. Спина не сгибалась для этого.

— Это моя Вилея, отец.

— Твоя Вилея, — Шурмил повторил мои слова, словно пробовал их на вкус, после чего посторонился, пропуская нас в дом. — Проходите. Мать будет рада вас видеть.

Мать? А он, значит, не рад? Хотя, чего я жду от отца? Эмоции и он — вещи настолько далёкие друг от друга, что его редкие улыбки воспринимались мной как чудо чудесное. Взяв Вилею за руку, я повёл её в дом. Девушка не думала смущаться, скромно потупив взгляд.