|
Шарлотта со странным чувством смотрела, как она попятилась и вышла из хижины. Затем все вышли из хижины. Странной утиной походкой компания прошла к двери и закрыла ее. Начало темнеть. Свет, проникающий сквозь слуховое окошко, стал совсем тусклым. Утро кончилось, наступила ночь. Электрические разряды на кольцах давали немного света. Шум возрастал, кольца вращались быстрее. Шарлотта расстегнула куртку. Но не успела она добраться до нижней пуговицы, как снова посветлело. Прекрасный теплый вечер. В слуховое окошко упал лучик света и побежал по полу. Потом он погас. Не прошло и десяти секунд. Неужели прошел целый день? Едва в голове промелькнула эта мысль, снова рассвело. И снова стемнело.
Три секунды. Светло и темно. Одна секунда. Светло и темно. Светло и темно. Кольца вращались все быстрее, и все быстрее чередовались день и ночь. Холодное электрическое сияние колец становилось все ярче и ярче. В конце концов оно стало таким ярким, что пришлось зажмурить глаза. В воздухе образовывались вихри. Как будто они находились посреди электрической бури. День, ночь, день, ночь, день, ночь. Все быстрее и быстрее мимо проносилось время. Вдруг, совершенно внезапно, исчезла хижина. Их окружал густой зеленый лес. Дни и ночи так быстро сменяли друг друга, что мир погрузился в мягкие сумерки. Потом исчезли листья. Лес утонул в густом белом цвете. Зима. Потом наступили осень, лето и весна. Пьянил аромат цветов. Весь год уместился в одну минуту. Гумбольдт повернулся к ним и крикнул: – Нравится? – Невероятно! – ответила Шарлотта. – Никогда бы не подумала, что машина работает так здорово. – Это еще что! Что скажете, если увидите нечто по-настоящему интересное? Ну что, Герон, покажем, как машина прыгает? – Команда принята. Максимальная сила толчка. Шарлотта от удивления раскрыла рот. Ей-то казалось, что удивительнее и быть не может. Как же она ошибалась! Пока она раздумывала, какой может быть максимальная сила толчка, мир вокруг них взорвался фейерверком искр, красок и шума. Девушка почувствовала, что плывет в потоке времени, и волны несут ее в неизвестное прошлое.
18
Четверг, 17 июня 1895 года до нашей эры… Оскар кувырком полетел в сугроб. Лихорадочно вскочив на ноги, он стряхнул с одежды белые снежинки и огляделся. Где, черт возьми, он находится? Изо рта вырывались маленькие облачка пара. Здесь холодно. Нереально холодно. С темно-синего неба на него светило безжалостное солнце. Снег так сиял, что пришлось закрыть глаза. Выставив перед лицом руки, Оскар посмотрел сквозь пальцы. Снег, снег и ничего, кроме снега, куда ни кинь взгляд. Несколько низкорослых кустов, несколько берез, – вот и все. Никаких домов, никакого поселения, – и никакой машины времени. Что это за местность? Где остальные? Воздух был обжигающе холодным. Из-за стужи думать было невозможно. Юноша обхватил себя руками за плечи. Он еще помнил, как Гумбольдт сказал что-то вроде «Полный вперед», но вот дальше воспоминания расплывались. Ослепительный свет, оглушительный шум и сильный порыв ветра, – вот и все, что предлагала память. Должно быть, его силой выбросило из машины, по-другому объяснить сложно. Оскар встал, сделал несколько шагов по хрустящему снегу и остановился. И тут его осенило. Он не пристегнулся ремнем безопасности! Хотя отец и повторил несколько раз. Из-за спешки и волнения он все забыл. Вилма запрыгнула к нему на колени, и вдруг машина времени начала трястись и подпрыгивать, как жеребенок. На этом воспоминания кончались. Ясно: его вытряхнуло посреди поездки. Оскар потопал ногами. Если это правда, у него большие неприятности. Как его найдут остальные? Будут путешествовать по времени и высматривать его? Долго так ждать придется. |
