– Бой насмерть! – крикнул Пирагаст.

Рюрик молча глянул на Олега.

– Если ему так не терпится умереть, – усмехнулся Олег, – то пожалуйста!

Людям ответ понравился, Пирагаст пошел пятнами, а что творилось на душе у Олега, не знал никто, кроме его самого. А ему было паршиво.

– Начинаем! – крикнул Рюрик и подал знак гридням. Те заколотили мечами о щиты. Вапнатак – так это называется.

– Вызванный на поединок делает первый выпад! – объявил рейкс.

Олег похолодел. Сделав несколько шагов навстречу Пирагасту, он потянулся к рукояти катаны, выглядывавшей из-за его правого плеча. Пирагаст, глумливо усмехаясь, приблизился, нежно поглаживая ладонью рукоятку хазарского меча, предка сабли. Что произошло дальше, заметили лишь самые наблюдательные из воинов.

Олег выхватил меч, катана описала короткую дугу и отсекла Пирагасту левое ухо. Клинок замер в нескольких пальцах от шеи «морского брата», и лишь теперь последний сын Онева отбил меч. Но не лязг ударил в уши – музыкальный звон поплыл над замершей толпой. Люди увидели мало – как отрубленное ухо пало на землю, словно дубовый листок, – и заорали, засвистели, приветствуя такое начало. И только опытные воины переглянулись, улыбаясь с пониманием. Какая злая насмешка! Вызванный на поединок мог подрубить шею Пирагаста и кончить бой одним ударом, а он играет, он выказывает свое презрение! Понял это и сам Пирагаст. Впервые в нем закопошились сомнения, но лютая злость затмила доводы разума.

– Ты!.. – завопил он, давясь слюною.

– Я, – согласился Олег. – Да ты не беспокойся, поболит и перестанет!

– Убью! – выдохнул Пирагаст и кинулся на Олега, сжав рукоятку меча так, что пальцы побелели. А Сухов, наоборот, сбросил напряжение. Он вспомнил наставления своего тренера, Канда-сэнсэя. Тот всегда говорил: «Отрешись от земного. Не бойся. Не думай о том, как ты выглядишь со стороны. Веди меч!»

Олег улыбнулся и повел катану. Отбив яростную атаку Пирагаста, он нанес подрезающий удар с обходом вокруг противника.

– Посмотри на землю… урод! – говорил он отрывисто. – Сюда… я тебя… уложу! Сюда… впитается… твоя вонючая кровь!

А капли уже падали, они скатывались с головы Пирагаста, истекая из обрубка ушной раковины, капали из глубокого пореза на бедре. Олег проговаривал оскорбительные вещи, но вера в свою победу еще не народилась в нем, только надежда зачалась. Надежда на то, что самурайские приемы дадут ему хоть какое-то преимущество перед этим опытным рубакой.

– Бей! Коли его! – выкрикивали из толпы.

– Так его! Во!

– Да куды ж ты!..

– Ага!

– Есть!

Тяжелая сабля так и мелькала в руке Пирагаста, блистая вверх, вниз, наискосок. Катана звенела на все лады. Олег отшиб саблю с линии атаки, сделал короткий приставной шаг и нанес три вертикальных удара подряд, три за один удар сердца. И отшагнул.

Пирагаст стоял, выпучив глаза и слегка покачиваясь. Сабля его медленно опускалась, пока не уперлась острием в землю, и только тогда мертвое тело Пирагаста рухнуло в пыль. Череп, перерубленный катаной, развалился, сочась студенистыми извилинами.

Тишина стояла такая, что было слышно чириканье воробья на крыше терема.

– Олег! – завопил Пончик. – Ур-ра-а!

Толпу будто кто включил – люди заревели, заорали, засвистели, сжимая круг, махая руками, щеря рты.

Но Олег не слышал этих выражений восторга – не отошел еще. Правда едва-едва доходила до него, не радуя пока, проскальзывая мимо заторможенного сознания. Сухов, не зная тонкостей ритуала, повернулся к Рюрику, поклонился.