По настоянию Пилар донья Луиза села писать ответ губернатору, в котором сообщила о времени, когда они предстанут перед губернаторскими очами. Это должно было произвести на старика благоприятное впечатление, и у него не будет повода посылать за ними стражу. Если время, назначенное Луизой, не устроит Рефухио, он сможет изменить его.

Мужчины вернулись около полудня. Они выяснили, что Новый Орлеан, хотя его и населяют более шести тысяч жителей, больше напоминает французскую деревушку. Это было беспорядочное скопление однообразных зданий, большинство из которых были деревянными или глинобитными, но некоторые здания, казавшиеся поновее, были сложены из обожженного кирпича и украшены чугунными завитушками, привезенными из Испании. Такие дома были с внутренними двориками и в целом выглядели довольно вычурно. Внутри городской стены было распланировано шестьдесят шесть кварталов, из которых жилыми считались не более половины. Дома по большей части располагались вдоль реки или же поблизости от Пласа-де-Армас, Оружейной площади, на ней же находились городские достопримечательности: тюрьма, караульное помещение и рядышком с ними — церковь Сен-Луи. По одну сторону от церкви стоял Дом отцов капуцинов, а по другую — казармы, построенные в стиле величественного французского барокко.

Новый Орлеан, как и большинство тропических портов, здоровым климатом не отличался. За стеной города находилась местность, называемая «землей прокаженных», потому что эти несчастные действительно содержались там под надзором. О них заботился персонал благотворительной лечебницы, куда свозили умирать всех неимущих. Улицы города постоянно были затоплены водой, потому что выкопать сточные канавы не догадались, хотя это могло решить многие проблемы. Городские власти также забыли установить фонари на улицах, поэтому с наступлением ночи Новый Орлеан погружался в кромешную тьму. Многие муниципальные службы, такие, например, как пожарная охрана, отсутствовали вообще. Полицейские патрули крайне редко выходили оберегать покой мирных граждан. Все это доставляло массу хлопот жителям Нового Орлеана, но было на руку Рефухио и его людям.

Они выяснили, что дон Эстебан занимает здание, находящееся недалеко от резиденции губернатора, на Шартрской улице. Этот дом выглядел довольно внушительно. Наружная дверь выходила прямо на улицу, жилые комнаты находились на передней половине дома, а спальни — на задней. Кухня представляла собой отдельное помещение, стоящее в глубине большого сада. Дом охранялся довольно небрежно. Сразу было видно, что дон Эстебан не ожидал непрошеных гостей.

Им не удалось повидать Висенте, но они слышали, как йовар называл своего подручного этим именем, переиначив его на французский лад. Из обрывка разговора, подслушанного в кабачке, они узнали, что у дона Эстебана есть молодой невольник, который прислуживает ему за обедом.

Когда Рефухио рассказали о полученном приказе явиться к губернатору, он не был удивлен, так как хозяин кабака уже успел просветить его насчет городских порядков. Оказалось, губернатор Миро слыл человеком строгим, но справедливым, придающим огромное значение выполнению всякого рода правил и предписаний, хотя иногда, чтобы пустить пыль в глаза, он позволял себе широкие «отцовские» жесты по отношению к своим подопечным. В официальном порядке Миро постановил, что жительницы Нового Орлеана не должны злоупотреблять украшениями в своих нарядах, а цветным женщинам вообще было запрещено носить драгоценности и шляпки с перьями.