Слева — школы, справа — больницы. Поселяне и поселянки на заднем плане носят вещи в кабак.

Какое-то время он просто постоит за лимузином, оценит обстановку. А потом поднимется в квартиру и сделает все, что задумал.

Вряд ли это понадобится, но как подстраховочный вариант вполне может пригодиться.

Он был очень предусмотрителен, всегда и во всем. Его собственная жена когда-то поражалась этой его предусмотрительности, а она еще о многом не знала и даже не догадывалась. Ничего, скоро она попляшет.

Покрутив ручку — очень неудобную, потому что шарик давно вывалился и приходилось крутить гладкую пластмассовую палку, которую пальцы никак не могли ухватить, он опустил стекло, закурил и выдохнул. В солнечном луче повисло было облачко, но дунул ветер, легкий, прозрачный, — и нет облачка.

Он умилился. Вот и весна пришла.

Если кому-то суждено умереть весной, значит, суждено. Каждый судит по-своему. Он уже осудил, значит, все решено.

Нет преступления без наказания.

Было закрыто. Стало открыто.

Опоздала, опоздала!.. Заведующая очень не любит, когда ее «девочки» вбегают на работу «с последним звонком». Надо же подготовиться как следует — халат, шапочку надеть, руки помыть, и непременно с каким-нибудь дезинфицирующим раствором.

Аптека была старинная, огромная, с ореховыми диванами, фикусами в кадках, с деревянными шкафами, полными лекарств и загадочней бутылей темного стекла, по горлышку опоясанных бумажными шарфиками. Без новомодных глупостей, типа магазинных витрин и пластиковых зеленых корзин, в которые следует набирать «товар».

«Лекарства — не товар, — говаривала заведующая наставительно. — От лекарства, бывает, человеческая жизнь зависит!»

Анфиса Коржикова любила свою работу и гордилась ею.

— Анфиса! — с удивленной укоризной воскликнула Лида, словно видела коллегу первый раз в жизни. — Что это ты так сегодня?

— Как?.. — огрызнулась Коржикова.

Заведующая ей все выскажет — непременно, — уж Лида могла бы воздержаться! Хоть и невелик грех, а выскажет. Может, даже и не сейчас, а через месяц, к примеру. Заведующая очень любила «накапливать» факты, а потом вываливать их в самую неожиданную минуту, когда все уже расслабились и о своих грехах и проступках позабыли.

— Да вот опоздала, — нараспев оказала Лида. — Все уж давно по своим местам…

Дверь за их спинами — с табличкой «Закрыто» — неожиданно распахнулась, и показалась Лена Андреева. На лице у нее была тревога.

— Еще не открывала? — тяжело дыша, спросила она Лиду. — Вот и хорошо! Сегодня с троллейбусами прямо что-то жуткое.

— Это точно, — подтвердила Анфиса.

— Девочки, идите скорее, сейчас уже открываться будем.

— Да мы идем, идем!..

— Анфиска, а ты тоже в троллейбусе застряла?

— Я в метро время потеряла, — на ходу придумала Анфиса. — Вроде и встала вовремя, и будильник зазвонил, и все нормально, а в метро…

— Что в метро? — издали спросила Татьяна Семеновна. За стеллажами ее было совсем не видно. — Опять в метро?!

Все трое повернули головы в сторону стеллажей, но никакой Татьяны Семеновны не увидели.

— Девочки?! Что там в метро?!

— Да ничего, — начала Анфиса, не приготовившаяся врать дальше, — просто я говорю, что опоздала из-за того, что в метро…

— Что в метро?! — Это уже заведующая вскрикнула.