— Не просто знаком, — фыркнула Светлана, — мы днями его от смерти спасли, так что он нам теперь почти родня так-то. А еще он сейчас в моем доме живет.

— Ну, куда нам? — пропустив ее слова мимо ушей, спросил шаман. — Ведите уже. Туман начинает с озера ползти, а мои кости сырости не любят. Это вам, молодым, все едино, а я старый уже. Да и дух озерный, чего доброго, меня учует, а не хотелось бы. Мы с ним с давних пор не ладим. Навредить он мне тут, в лесу, никак не навредит, но мало ли кому расскажет, где я был, с кем, когда. Лишнее это. Меланью, ясное дело, жалеть никто не станет, но чужаков, что ее и прочих убили, ведьмы не простят, непременно искать станут.

Вскоре нас и в самом деле окутал туман, причем он был неоднороден, то есть где-то плыл между деревьями в виде тонких и невесомых нитей, а где-то мы входили в почти непроницаемое белое облако, охватывающее со всех сторон и, казалось, не пропускающее даже ночную темноту.

Я даже в какой-то момент слегка напрягся, опасаясь того, что мы в этом белесом мареве заплутаем и не выйдем туда, куда должны. И да, это будет просто эпическое невезение — по сути вдвоем завалить пару десятков ведьм, включая главу ковена, не получив при этом ни царапины, добыть артефакт, а после элементарно заблудиться. Не в болото залезть, не в капкан попасть, не на конкурентов нарваться, а проскочить место сбора в тумане.

Но обошлось. То ли у Светки в голове встроенный компас имелся, то ли просто зрительная память была такая, которой только позавидовать можно, но она вывела нас в нужное место, ни разу не сбившись с дороги.

— Гляди-ка, пришли, — услышал я голос Глузда сразу после того, как камень, закрывавший вход в глубь горы, со скрежетом отошел в сторону. — Сызнова вернулись. Ишь ты! Как ворожит вам кто!

— Мы сами себе ворожим, — проворчал я, — потому что больше никому не нужны. Глузд, тут такое дело…

— А ты, вой, смотрю, все пытаешься догнать то, что ушло навсегда? — перебив меня, произнес Мискув, выходя вперед. — Надеешься на счастье, которое не вернется, как ни старайся? Зря. Я тебе тогда говорил и сейчас повторю — пустое это дело.

И вот тут я удивился, причем очень сильно. Что Глузд, который, по моему мнению, вообще не умел ломать перед кем-то шапку, что его спутники, только заметив шамана, согнулись в поясах. Наверное, этот поклон и называют «земным», с той только разницей, что их глаза уставились в камни горы, а не в землю, так как ближники нашей нанимательницы упорно не желали покидать территорию, подвластную их хозяйке.

Или ни не хотели, а не могли?

— Рад видеть тебя, старинушка, — наконец разогнулся Глузд. — Поздорову ли? Хвори не тревожат ли? В прошлый раз, помню, одна из Лихоманок тебя крепко скрутила.

— Не суди о том, в чем не разбираешься, — осек его шаман. — Кабы кто из сестриц ко мне пожаловал, так ни с чем бы и ушел. Этим-то хвоста накрутить ничего не стоит.

— Даже так? — не удержался от комментария я. — Ничего себе.

С сестрами Лихоманками я сам не сталкивался, но был наслышан о них от Мирослава. Мой наставник утверждал, что если какая из них к человеку прицепится, то почти наверняка тому можно писать завещание, ибо жадны они до людских страданий невероятно и доброй волей свою жертву не оставят. Не так часто им в наше время добыча перепадает, потому шиш они ее из лап выпустят. Потому тут либо умирай, либо ищи того, кто от тебя эту напасть отвадит, а таких специалистов осталось немного. Несколько матерых колдунов по Москве и области, главы ведьмовских ковенов, пара сноходцев — вот, наверное, и все. Но любой из них такую цену бедолаге заломит, что проще об эвтаназии задуматься, чем ее оплатить.