– Да.

И журналисты, теперь уже неспешно, продолжили свой путь.

– Побьют? – притворно изумился Леонид. – Но разве Шестой флот вашей державы не вселяет в вас уверенность?

– С радостью променял бы весь флот на русский паспорт.

– У нас говорят, что бьют не по паспорту, а по лицу. А у вас, Стивен, лицо типичного янки.

– Неужели? – Стивен ощупал свои пухлые щеки и вздохнул. – Впрочем, вы, наверное, правы, Леонид.

– Уж чего бы я на самом деле опасался на вашем месте, так это не проявлений патриотических чувств местного населения, а перспективы погибнуть от бомбы, произведенной на ваши, налогоплательщика, денежки… – Вы говорите как настоящий коммунистический пропагандист. Но в таком случае вы сами, Леонид, не боитесь получить порцию сибирской язвы посредством биологической бомбы, созданной за счет ваших налогов? – Американец внимательно посмотрел на Захарова.

– Ну, налогов, которые я плачу, явно не хватит на производство даже обычного гриппа, – с улыбкой парировал Леонид. – И потом, Стивен, неужели вы искренне верите во все эти сказки о бактериологическом оружии?

– У меня работа такая. Да что я вам рассказываю – вы ведь и сами журналист… За разговором оба не заметили, как подошли к отелю. В эти дни очередного кризиса багдадский «Хилтон» стал центром всего иностранного корпуса в Ираке.

Журналисты, члены миссии ООН, дипломаты – все разместились в его стенах. С одной стороны, это было удобно – любую информацию можно раздобыть, не покидая стен местного бара. С другой – такое компактное размещение диктовалось соображениями безопасности. Еще со времени «Бури в пустыне» в девяностом году этот отель был внесен в компьютеры систем наведения бомб и ракет союзников как запретная зона.

– Жду вас через час в баре, – произнес Стивен, расставаясь с Леонидом в холле отеля. – Будете делиться информацией. Мое агентство требует, чтобы я сполна оправдывал свои командировочные. Вы же все равно работаете бесплатно, как и все русские. Одна из загадок вашей души.

– Ну что вы, Стивен, – отмахнулся Захаров. – Все новости я узнаю по Си‑Эн‑Эн. За мои командировочные, мое агентство большего от меня и не ждет.

– Один – один! – радостно рассмеялся на весь холл американец. – Ну все равно приходите. Пропустим по стаканчику.

– Не откажусь.

На том они и расстались.

* * *

На следующее утро Захаров встал с тяжелой головой. Накануне он, как и договаривались, встретился со Стивеном в баре отеля. Пропустили по стаканчику.

Потом еще по стаканчику. Стивен пил виски и, похоже, пока даже не помышлял об Ассоциации анонимных алкоголиков. Леонид, поддерживая честь русского человека, залихватски тяпал водку. Бармен вначале попытался оформить «смирновку» на западный манер – в широком стакане со льдом. Но пить из этого стакана залпом, как положено пить родную водку, мешали кубики льда. А цедить водку, да еще разбавленную, маленькими глотками Леонид вполне справедливо посчитал извращением.

Потом, для укрепления дружбы народов, коллеги‑журналисты поменялись напитками. Потом к ним подсел француз из «Фигаро», и все трое по‑братски выпили вина. Сквозь туман Леонид с опасением поглядывал на немца с кружкой пива на другом конце стойки. Дружбы с немецким народом его организм уже не перенес бы… Окончание вечера он помнил смутно. Какие‑то арабские рожи, перекошенные от борьбы двух противоборствующих желаний – желания как следует вмазать пьяному американцу и страха потерять выгодное место.