– Идите вниз, – попросил его Рост. – И не забивайте себе голову проблемами, в которых не слишком..., – ему не хотелось обижать старшего по возрасту, но уж очень раздражал его тон, – не слишком смыслите.

    – Как это понимать?

    – Они не пойдут в атаку с той стороны, – отозвался вдруг сзади Герундий.

    Даже ему не нужно было объяснять почему. Это решило спор в пользу Ростика. Каратаев повернулся на месте и ушел.

    А потом, за час до темноты, вдруг прибежал наблюдатель от той бойницы, откуда можно было смотреть на язык, откуда Ростик сам смотрел на него днем.

    – Товарищ командир, вам нужно посмотреть. Язык развернулся, – доложил он.

    Ростика, как почти всегда, покоробило слово “товарищ”. Не было в нем того смысла, которое оно изначально имело, а употребление при обращении наносило какой-то ущерб самой идее дружественности и товарищества. Но люди от него не отвыкали, тем более что некогда предложенные Солоухиным обращения “сударь” и “сударыня” оказались не лучше.

    Раздумывая над этим, он прошел к бойнице, осторожно выглянул и... поразился. Это был большой, чуть не в два метра кусок треугольной, красной как вареный рак плоти. Ровный по бокам, с пупырышками, с какими-то ярко-желтыми наростами, бугорками... С того края, откуда он сочился кровью, если желтая жидкость была кровью, язык был грубо и жестоко отрезан, отсечен от чего-то большего, тугого и, безусловно, живого. Может, оно и осталось живым, когда этот лепесток отрезали, подумал Рост. Потом он понял проблему.

    – Стоп. – Он посмотрел на бойца, сходившего за ним. – Ты говоришь, он развернулся? Значит, он еще жив?

    – Он лежал иначе. Но развернулся. Следовательно, не умер.

    – Хорошая формулировка, – решил Рост. – Так, может, его можно убрать от ворот? Как-нибудь поджарить с одной стороны – и он уползет?

    Вдруг сверху, из невидимой с этой бойницы башенки, ударили выстрелы. Их было немного, но они били часто, словно мишень оставалась непораженной. Рост рванул было наверх, но тут же вернулся к бойнице – то, что происходило за стенами крепости, должно было проявиться тут. И проявилось.

    Откуда-то сбоку возник воин пернатых, он уже даже не бежал – заливаясь кровью от множества ранений, он почти летел над самой землей, устремляясь к единственной цели... К этому лоскуту красной плоти. В последнем усилии он прыгнул, взмахнул своим копьем – и воткнул его в нетвердую поверхность почти на всю длину наконечника, пригвоздив красный треугольник. Теперь, сколько бы у того ни оставалось жизненных сил, уползти от ворот крепости людей он не мог.

    Рост вздохнул. И пожалел, что у пернатых есть ребята с такой самоотверженностью и решимостью. Без этих качеств они были бы куда более приемлемыми противниками. Он повернулся к солдатикам, стоящим рядом, выглядывающим из-за его плеч. Скомандовал:

    – Заложить эту бойницу тоже. Без крайней необходимости не появляться в галерее на этой стороне. Потом залить ворота каменным раствором, и постарайтесь, чтобы не осталось щелей.

    – Как так – залить ворота?

    – Как можно толще, – отозвался Рост. – Если получится, если хватит каменного разбавителя – на всю толщину стены.

    Уже уходя, он услышал чей-то растерянный вопрос, заданный шепотом:

    – А как же мы отсюда выйдем?

    4

    Ростик стоял в верхней башенке рядом с гелиографом, направленным на Перевальскую крепость.