— Прекрасный колледж. Плата за обучение умопомрачительная, зато образование превосходное. Это еще одна причина для моего приезда сюда. Надо почаще видеться с дочерью.

Я опять киваю и говорю какую-то вежливую банальность.

— Просто… — выдавливает он из себя и умолкает, делая шаг вперед.

— Что?

— Со сколькими людьми мы становимся близки за свою жизнь? — спрашивает Сет. — Я потерял твой след, и у меня кошки скребут на сердце.

— Мы все поправим. Только не сейчас.

— Конечно.

Я подаю ему руку. Он с озадаченным видом берет ее и держит чуть дольше, чем следует.

Процесс без присяжных все равно процесс, и когда он заканчивается, подсудимого точно так же признают виновным или оправдывают, и срок заключения, к которому его приговаривают, может быть столь же долгим. Вынося приговор, я испытываю такое же огромное волнение, как и в тот момент, когда присутствую при оглашении вердикта присяжных.

Однако процесс без участия присяжных проходит в иной атмосфере, для нее нехарактерны высокопарный стиль или софистика. Зачастую процесс без присяжных — это прибежище особо техничного юриста. Аргументы, которые приводят обе стороны, слишком сложны и запутаны, чтобы их могли понять непрофессионалы. Когда решение о виновности подсудимого принимает судья, а не какой-то уличный сброд, слушания отличаются большей сдержанностью и стремлением к соблюдению буквы закона, иногда переходящим в крючкотворство.

Тем не менее после перерыва в зале суда витает дух настороженности. Секция для зрителей по-прежнему набита битком, однако по другую сторону перегородки стало более свободно, так как журналисты перебрались в ложу для присяжных. Все шестнадцать мест заняты репортерами и художниками; те же, кто пришел позже, довольствуются стульями, которые Энни предусмотрительно расставила по углам помещения рядом со стеклянной перегородкой, отделяющей зрительскую галерку. В переднем ряду Стью Дубински никак не может отделаться от двух коллег, которые явно подначивают его. Нетрудно представить причину: Стью достается больше утечек, чем слесарю-сантехнику. Рядом со Стью сидит Сет Вейсман в мятом блейзере. Человек, статьи которого появляются во влиятельнейших общенациональных газетах, Сет, безусловно, — центр внимания. Несмотря на предупреждающий окрик, один телерепортер прокрался вдоль барьера ложи присяжных, чтобы пожать ему руку и обменяться парой словечек, развеселивших обоих.

Мариэтта объявляет о начале слушаний. Три юриста выходят вперед. Нил держится поближе к столу защиты, где лежат два кожаных кейса с документами.

— Все готово? — спрашиваю я.

Каждый из участников процесса дает утвердительный ответ. Удовлетворяется совместное ходатайство об удалении свидетелей из зала суда. Я перевожу дыхание.

— Вступительное слово.

— Ваша честь, — говорит Хоби. — Мне бы хотелось воспользоваться правом на вступительное слово после того, как обвинение представит свои доказательства.

Его ходатайство, вполне законное, удовлетворяется.

Властным жестом, одним из тех, которыми, к моему изумлению, я владею совершенно естественно, я даю знак Мольто.

— Если так угодно уважаемому суду, — говорит Томми и ждет, пока в зале не уляжется шум.

Другие участники процесса уже сидят, и Томми оказывается полновластным хозяином пространства. В мощном потоке света, падающем на подиум, хорошо видно, как сквозь редкие волосы, зафиксированные спреем, просвечивает розоватый череп.

— Судья, поскольку мистер Таттл решил на время воздержаться от вступительного слова, я могу сделать краткое заявление.