— Если я не ошибаюсь, Кан-Эль является кандидатом на условно-досрочное освобождение?

— На освобождение под строгий надзор. Как кандидат на освобождение он проходит под другим именем. Так я слышал. Насколько помню, он уже дважды подавал прошение. Ну, вам порядок известен: он подает прошение, а ему отказывают. Его кандидатура не вызывает особых симпатий.

— То есть существует некоторая оппозиция со стороны правоохранительных органов?

— Возможно, — сухо отвечает Монтегю.

— Судья, — вмешивается Томми, — какое отношение все это имеет к делу?

Я говорю Мольто, что протест может заявлять лишь тот представитель обвинения, который допрашивал свидетеля, то есть Сингх, а затем прошу Хоби объяснить, какую цель он преследует своими вопросами. Он говорит, что всего-навсего пытается установить, какое место в преступной группировке относительно Кан-Эля и Ти-Рока занимает Хардкор.

— Тогда задайте именно этот вопрос, — говорю я Хоби.

— Где-то сразу после них, — отвечает Монтегю, когда Хоби следует моему совету. — Хардкор поставлен смотрящим. То есть он отвечает за сбыт наркотиков и заправляет шайкой «Ти-4».

— Значит, он был, если можно так выразиться, непосредственным начальником мисс Кэмпбелл, юной леди, которую подстрелили?

— Насколько я понимаю, да. — Монтегю, невозмутимый с виду, не может удержаться от ремарки: — В последнее время вы видитесь с ней гораздо чаще, чем я.

После этих слов Хоби замирает на месте. У каждого адвоката, выступающего в судах первой инстанции, свои привычки. Хоби не может устоять на месте. Он двигается. Создается впечатление, что его крупная фигура занимает все пространство в зале суда, что гарантирует ему внимание. Он лавирует между столами, подлетает к свидетелю и, выразительно жестикулируя, отходит. Он весьма эффектен. Временами небрежен, как в тот момент, когда он возился с деньгами. Однако ему нельзя отказать в пластичности и стильности. Теперь он использует промах Монтегю на полную катушку, буквально сверлит глазами свидетеля, готовясь к последнему удару. Я удовлетворяю ходатайство, и он переходит к другой теме:

— А теперь, детектив, я хотел бы выяснить еще одну деталь. Мистер Сингх задал вам пару вопросов насчет расследования, которое вы провели седьмого сентября, после убийства миссис Эдгар. Помните?

— То, что я приказал опросить всех, кто проживал поблизости от места совершения преступления?

— Верно. После опроса никто из ваших подчиненных не сообщал вам, что кто-либо упоминал имя Нила Эдгара, не так ли?

— Не припоминаю.

— Зато упоминалось имя Хардкора?

— Верно.

— Но не Нила?

— Нет.

— Там ведь была и Лавиния Кэмпбелл. Та юная леди на тротуаре… Как ее зовут в банде?

— Баг, — говорит Монтегю.

— Баг… Вы побеседовали с ней?

— Очень коротко.

— Вы спросили у Баг, что произошло?

— Разумеется.

— И Баг сказала вам, что Нил Эдгар принял участие в сговоре, целью которого было убийство его отца или его матери, или кого бы то ни было еще?

Томми толкает локтем Сингха, который заявляет протест: мол, это свидетельствование с чужих слов. Я отклоняю протест. Обвинение открыло тему, когда подозреваемые были названы на месте.

— Нет, не сказала, — отвечает Монтегю, и в его тоне чувствуется усталость.

— В действительности, лейтенант, она сказала вам, что это было нападение конкурирующей банды. Преступники подъехали на автомобиле или на чем-то еще и открыли огонь.