Изменить размер шрифта - +

Читка была в разгаре. Они сидели все полукругом, мои сильно постаревшие однокурсники, Ксения, разумеется, посередине, и с важным видом разбирали первую сцену из инсценировки Багринцева. Он, кстати, отлично ее сделал, Оскар Уайльд бы не обиделся. Существовал, правда, один нюанс: инсценировку «Дориана Грея» Багринцев писал специально под Левандовского, надеясь вместе с ним покорить этим спектаклем весь театральный мир. Что ж, мечты его сбылись. Его любимчик Левандовский и в самом деле покорил театральный олимп. Жаль только, старый козел этого уже не увидел.

Итак, мы все сидели возле Ксении, как куры на насесте. Читка первого действия закончилась, Ксения, кряхтя, подняла свою толстую задницу и хотела сказать что-то пафосное, подобающее случаю.

И тут дверь скрипнула, и явление нашего Прекрасного Принца состоялось. Явился, значит, все-таки тешить свое тщеславие. Зачем только передо мной комедию разыгрывал, в людях я разбираюсь как-никак, а уж годы характер-то не меняют, если только в худшую сторону. Вошел и замер посреди зала – типа наслаждайтесь, вот я весь!

Ксения, вся из себя в образе великого режиссера, гневно закудахтала:

– Вы кто? По какому вопросу? У нас читка пьесы, между прочим!!!

Вероника, Адкина дочка, зачем-то пришедшая под самый конец – кажется, они с матерью должны были куда-то ехать вместе, – так и уставилась на него своими любопытными, цепкими глазами. Может, и узнала звезду европейской сцены – Ада говорила, девчонка бредит театром, все новейшие постановки смотрит, хотя во МХАТе, куда мать ее учиться пристроила, каждую сессию главная кандидатка на вылет.

А вот Катерина, похоже, сразу поняла, кто только что вошел. Когда он появился, она стояла на сцене в образе Сибиллы Вейн и сжимала склянку с ядом, который мгновение спустя должна была выпить. Так вот, лицо у нее при виде Вацлава стало такое, будто она этот яд уже проглотила. Губы искривились, подбородок задрожал. Можно подумать, ее колика скрутила.

Я Аду в плечо толкнул и пошутил:

– Сибиллу тошнит, несите тазик!

А она этак коротко на меня взглянула и спросила:

– Это ведь Вацлав, так? Тот самый сюрприз, который ты обещал?

Тут и Ксения наконец прозрела, соскочила со своего места, блузка у нее на груди затрещала от наплыва чувств. Она кинулась к Левандовскому на своих поросячьих ножках и заголосила:

– О-о, я знала, я чувствовала! Я предвидела, что, если мы соберемся все вместе, ты ощутишь наш энергетический зов и придешь…

Надо сказать, Ксения в последние годы ударилась во всякую метафизику, вроде даже пыталась вызвать дух Багринцева. Могу себе представить: является к ней старый козел и спрашивает: «Ты чего так разжирела, супруга моя верная?»

В общем, картина Репина «Приплыли». Вацлав ухмыляется, Ксения трясет бюстом, Вероника таращится на кумира, Ада хмурится – ну понятно, рассчитывала быть на проекте главной звездой, а тут неожиданная конкуренция, Катька зеленая вся. И только Влад озирается по сторонам, явно не въезжая, что происходит.

– Вы чего это все? – спрашивает. – Трехнулись, что ли? Это кто ваще? – Потом пригляделся, со сцены спрыгнул и чуть не бегом кинулся к своему старому приятелю. – Вац! – орет. – Чувак, это ты? Ну пипец!

Влад подзастрял в образе продвинутого подростка. Сорокет стукнул «клевому перцу», рожа вся изжеванная, башка седая наполовину, а он до сих пор футболки с идиотскими картинками носит, уши плеером затыкает и базары разводит, как диджей с МТV.

Тут я решил взять ситуацию в свои руки.

– Ребята, ребята, – говорю, – такую встречу надо отметить!

Все обрадовались сразу, что нашлось какое-то дело, забегали, кто-то в буфет сгонял, кто-то музыку врубил, вспомнили молодость, короче говоря.

Быстрый переход