— Что за таблетки? — все давно поели, а теперь просто сидели за столом, наслаждаясь обществом друг друга и чудесной погодой.

Марк откинулся на спинку стула, вытянул ноги, казалось, полностью расслабился. Даже вопрос прозвучал достаточно буднично.

— Горькие, как все, — Лёня попытался отшутиться, пожал плечами, а потом улыбнулся.

— Опять сердце беспокоит? — только Марк отставать не спешил.

— Нет, — Самойлов старший посмотрел на сына, улыбаясь совсем уж беззаботно и спокойно. Снежана непроизвольно сглотнула, поражаясь выдержке и силе человека. — Просто какие‑то новомодные витамины. Курс почасовой. Вот Марина и следит, чтоб не пропускал.

— Да, — Марина посмотрела на мужа, улыбнулась ему, а потом перевела взгляд на Марка. — Решила, что лучше поэкспериментировать на нем, чтоб знать, стоит ли заказывать себе. А то вдруг чешуей покроюсь. Ему‑то не страшно. А вот мне молодости и красоты своей жалко.

Отвлечь Марка удалось, он хмыкнул, вопросов больше не задавая, отвернулся к Кате, которая в этот самый миг пыталась втихомолку накормить Ланселота кусочком курицы, который вроде как незаметно утянула со стола.

Снежана же еще какое‑то время смотрела из‑под полуопущенных ресниц на Леонида с Мариной.

Женщина накрыла руку Самойлова старшего своей ладонью, сжала, закусила губу, смотря на его профиль. Смотрела как тогда. Возле ее квартиры. Со страхом.

И он почувствовал этот взгляд, оглянулся, несколько секунд смотрел серьезно, а потом улыбнулся, притянул к себе, шепнул что‑то на ухо. Что‑то такое, что сначала Марина еще сильней закусила губу, а потом расслабилась, опустила голову на плечо мужа, закрыла на какое‑то время глаза, прерывисто вздохнула, а потом будто переродилась. Снова знакомая Марина с колючим взглядом и непрошибаемой броней. Готовая колоть каждого, кто попадется на ее пути.

— Устала? — следя за Мариной и Леней, Снежана не заметила, как Марк переключил внимание на нее, наклонился, взял в свою руку ее ладошку, поднес к губам, целуя.

— Нет, — Снежа оглянулась, поймала его пристальный взгляд, улыбнулась. Она совсем не устала. Смотрела, думала, переваривала, анализировала. Но совершенно от этого не устала.

— Если хочешь, я покажу комнату, можешь отдохнуть.

— Нет, Марк, — он иногда становился так настойчив в своей заботе, что Снежане хотелось его остановить. Не потому, что это нервирует, а потому, что к такому можно привыкнуть, совсем разнежиться.

— О чем тогда задумалась? — он чуть склонил голову, в миллионный раз изучая ее лицо.

— Снежана, а хотите, я покажу вам свои розы? — от необходимости отвечать девушку спас Леонид. Специально обратился чуть громче, чем велись разговоры за столом, проигнорировал тот факт, что сначала Марина, а за ней и Катя закатили глаза. Мол, кто бы сомневался? Улыбнулся, получив кивок от девушки, первым встал из‑за стола, протянул руку, приглашая проследовать за ним.

Кажется, каждому из оставшихся за столом было что сказать. Что‑то колкое так и рвалось с языка этой тройки, но они почему‑то молчали. Из последних сил держались, но молчали. Видимо, существуют еще в этом доме кое — какие авторитеты и непрекословные истины. Например, право главы семейства восхищаться своим садом, не омрачая это увлечение шуточками близких.

Бросив взгляд через плечо, Снежа уловила, как Марина манит наклониться ближе к столу оставшихся за ним людей, что‑то говорит одними губами и отец с дочерью прыскают смехом. Почему‑то жутко захотелось узнать, что именно сказала Самойлова.

— Относись философски, Снежана. Что и них взять? — а вот Леонид даже не оборачивался. Видимо, просто знал, что именно последует за их уходом.