Леонид… Он казался Снежане очень похожим на Марка и в то же время абсолютно не таким. Страх перед этим человеком пропал, а на его месте загорелось уважение. Девушка ни на секунду не забывала о той тайне, в которую ее когда‑то посвятила Марина. Не забывала, а потому и смотрела на все через призму этих знаний. И то, как он вел себя… Не так ведут себя обреченные. А значит, он не обречен. Значит, сам верит в возможность положительного исхода и прилагает усилия к тому, чтобы в это безоговорочно поверила еще и Марина.

Катя… Здесь ей было хорошо. Здесь она чувствовала себя нужной, важной, любимой.

Говорят, что чужих детей не бывает. Сегодня, Снежана поняла, что именно это значит. Катя — всеобщая любовь и счастье для каждого из обитателей. Для Марины, которая с гордостью отмечает, как девочка перенимает что‑то от нее. Для Лёни, который вместе с ней смеется, когда она прибегает к нему, чтобы поделиться очередной совершенной вместе с Лансом глупостью. Для Марка, который только пытается делать вид строгого отца, а сам с превеликим удовольствием валяется вместе с дочерью на траве, слушая, как она читает ему вслух очередную фэнтезийную историю. Смеется, когда делая очень серьезный вид, она пропускает места, которые ему совсем не обязательно слышать…

А для нее… Она хотела подружиться с Катей. Не заменить ей мать, не навязать себя, как пассию отца, а именно подружиться. Это желание стало неожиданностью даже для самой Снежаны, но неожиданностью приятной.

— Идем спать, — Марк вышел на террасу вслед за ней, подошел не сразу, сначала долго стоял за спиной, не приближаясь, думая о чем‑то своем.

А потом прижал к себе тонкую спину девушки, заключая в крепкие объятья. Весь день они провели здесь, вроде бы даже вместе, но он соскучился по ней. Только по ней. Когда вокруг никого.

Улыбнувшись, Снежана развернулась, привстала на носочки, поцеловала, чувствуя, как что‑то начинает трепетать внутри.

— Идем.

В их комнату, Снежану доставили в наилучшем виде, не дав коснуться ногами пола, а потом занялись подготовкой, но, кажется, не ко сну. Он очень соскучился только по ней. Опять за что‑то благодарил, за что‑то извинялся, что‑то обещал, но толком слушать все это Снежана не могла.

Ее накрывало волнами нежности к этому человеку. К тому, кто когда‑то забыл в ее студии часы, кто настоял на первом свидании, втором, третьем, кто появился на ее пороге, напрашиваясь на чай, кто не ушел, когда ей казалось — самое время струсить, кто методично приручал, к себе, к осознанию, что теперь есть они, что теперь можно положиться. Кто открылся, пусть не сразу, но открылся, кто впустил в свою жизнь. Ни одна снежинка ведь не может таять так часто, так много, а она в очередной раз тает. Потому, что он так же нежен, как и ее мысли. И ему хочется доверять, на него хочется положиться, ему хочется отдать все, что есть и с благодарностью забрать взамен то, что он сможет предложить.

Выразить словами все это было безумно сложно, потому Снежана просто отдавала и брала. Главное, чтоб Марк все понимал, а он точно понимал. Ее личный океан все понимал.

Утром Снежана встала в пять. Она хотела сделать еще одну вещь. Одну единственную, а потом уехала бы со спокойной душой. Снежа должна была кое‑что пообещать одному человеку.

Марк недовольно напрягся, когда она попыталась незаметно выскользнуть из его объятий, но почувствовав поцелуй, расслабился, выпустил.

Собравшись тише мыши, Снежа выскользнула из комнаты, прошла в прихожую, а оттуда в сад. На улице было еще сыро и прохладно, захотелось вернуться в теплую постель, прижаться к любимому боку, уткнуться в мягкую кожу, чтобы почувствовать себя счастливой здесь и сейчас, но с этим желанием Снежана быстро справилась. Было кое‑что поважней.

Леонид сидел точно на том месте, которое указывал вчера во время прогулки к речке.