Она делала это специально. Специально называла Марка при нем отцом, а вот Лену матерью не величала.

— Пожалуешься папочке?

— Боишься? — Катя сверкнула глазами, потянулась к телефону. — Правильно делаешь. Ненавижу тебя.

Маленькая дрянь никогда не подбирала слов в общении с ним. Видимо, чувствовала свою безнаказанность. Пока. Только пока. Придет время, получит за все.

— А папочку любишь?

— Не твое дело.

— Давно Лена тебя не била.

— Она меня никогда не била, Петя, — и имя его выплюнула так, как обычно делает Марк, еще больше подтверждая сходство с отчимом и беся тоже еще больше. — А если б рискнула, потеряла последний шанс тянуть из папы деньги.

— Ты такая умная, Котенок. Не по годам.

— Зачем пришел? — девочка встала, сложила руки в замок, не выпуская из рук телефон. Если он сделает хоть шаг в сторону комнаты — позвонит Марку. От Лены помощи она уже давно не ждет, но трястись осиновым листиком от одного присутствия этого уродца не станет. Точнее трясти‑то ее трясет, но не от страха — от гнева. — Опять принес Лене эту гадость? Когда ты уже сдохнешь?

Ждан хмыкнул. Она действительно очень сообразительная. Все замечает, все понимает, это даже хорошо. Не придется объяснять, из‑за кого ей рано или поздно придется пострадать.

— Не раньше твоего папика, Котенок. Сначала спляшу на его похоронах, а потом, может, и подохну. Еще не решил.

— Подавишься, — а в те моменты, когда Ждан говорил что‑то о Марке, Кате хотелось выцарапать ему глаза. — Он выиграет суд. Я расскажу все о вас. О твоей наркоте, о том, что Лена колется. Расскажу, и ее лишат родительских прав. А тебя… Тебя вообще посадят! — гнев не получилось сдержать. На последнем слове голос сорвался.

На лице Ждана же заиграла только еще более широкая улыбка.

— А ты еще и мечтательница, Катя. Твой папаша заберет иск. А знаешь, почему? У него есть кое‑кто, кто значит больше, чем какой‑то приблудный Котенок. Эта его Снежана очень попросила Марка об этом, и он согласился забрать иск. Так что не тешь себя… Ты не нужна Марку. Не нужна Лене. И мне тоже не нужна. Никому ты не нужна, Катенька. Смирись с этим. А еще смирись с тем, что так будет всегда — ты всегда будешь жить с ширяющейся матерью, а я всегда буду рядом. А Марк… А вот он никогда не оградит тебя от этого.

— Уходи или я позвоню папе. — Слушать его больше не было сил. Его слова били больно, руша самые заветные надежды. Марк не мог… Снежана тоже не могла… Он все врет. Ждан точно врет.

— Звони, — мужчина пожал плечами. — Позвони и спроси, что он сделает с иском. Послушаешь, как папашка ценит тебя. У него есть выбор, Котенок. Он может отказать в помощи своей бабе, а может отказаться от претензий на тебя. Как думаешь, что выбрал бы настоящий отец? А Марк выберет бабу.

Не дожидаясь ответа, Ждан опять улыбнулся, а потом развернулся, выходя из комнаты. На сегодня хватит. Он видел, как Катя кривится, как сжимает кулачки. Этого хватит. Пусть Марк теперь попытается оправдаться. Пусть расскажет, как важна человеческая жизнь, даже такого урода, как Дима. Пусть попытается… А Катя пусть разочаруется в своем принцеподобном папашке. На сегодня этого будет достаточно. Жаль только, что увидеть лицо Марка, когда ему позвонит дочь, Ждан не сможет. Это было бы приятно.

Жданов вышел в коридор, услышал, как защелкивается дверь в спальню Лены, как там включается тихая музыка, она делает так всегда, когда собирается расслабиться. Это знает Ждан, знает Катя. Ждану пофиг, а Катя… Наверное, ее трясет в такие моменты. Тогда, он даже сделал малышке одолжение.