Изменить размер шрифта - +

— Вам приходилось наблюдать вскрытие до этого? — спросил Аркадий.

— Нет, но это очень любопытно… и, разумеется, я слышал о докторе Бласе.

Проводить вскрытие тела на такой стадии разложения было так же сложно, как очищать яйцо, сваренное в мешочек. Пол был очевиден, но решительно невозможно определить возраст, расовое происхождение, вес, когда тело налилось водой… Нет и отпечатков пальцев, дрейфующих в воде неделями и склеванных рыбами до костей. Когда Блас проколол брюшную полость, струя газов с шумом вырвалась наружу, потом он сделал надрез через грудь к области паха — поток черной воды и жидкой массы залил стол. Взяв ведро, его помощник проворно собрал выплывшие внутренности. Все нарастающая вонь, словно болотный газ, заполнила комнату… Аркадий порадовался тому, что оставил свое дорогое кашемировое пальто в машине. После первой волны зловония — пять минут, не больше — когда органы обоняния справились с шоком, Аркадий стал усердно шарить по карманам в поисках сигарет.

— Пахнет отвратительно, — сказал Руфо.

— Это русский табак, — ответил Аркадий, наполнив легкие дымом, — хотите попробовать?

— Нет, спасибо. Я бывал в России, когда был членом национальной команды по боксу. И я ненавидел Москву — еду, черный хлеб, а более всего — сигареты.

— Вы ведь тоже не любите русских?

— Я очень люблю некоторых русских. Некоторые русские мои лучшие друзья… — Руфо подался вперед, чтобы лучше видеть, как Блас раздвинул грудную клетку для снимка. — Доктор большой профессионал. Если и дальше дело пойдет такими темпами, вы успеете на свой самолет, вам даже не придется ночевать здесь.

— А разве посольство не поднимет шум вокруг этого?

— Русские здесь? Нет.

Блас шмякнул мягкую сердечную массу в отдельный лоток.

— Я надеюсь, вы не считаете их чересчур бестактными? — спросил Руфо.

— О, нет.

Аркадий живо представил себе Приблуду, работа с трупами для которого была обычным делом.

— Представь себе, какая неожиданность для бедного ублюдка, — сказал бы Приблуда. — Плыть себе, любуясь звездами, потом — бах! и ты труп.

Аркадий прикурил одну сигарету от другой и глубоко затянулся, так что слезы навернулись на глаза. Его вдруг осенило, что он перешагнул определенный жизненный этап и теперь знал больше мертвых, чем живых.

— Я навострился говорить на многих языках, путешествуя со своей командой, — сказал Руфо, — после того как я ушел из спорта, мне повезло работать гидом — сопровождал музыкантов, танцоров, интеллигентов, приезжающих из разных стран. Я скучаю по этому времени…

Детектив Осорио методично выкладывала запасы, которые погибший прихватил с собой в море: термос, плетеная коробка, пластиковый пакет со свечами, бечевка, крючки и запасные лески.

Обычно прозектор, делающий вскрытие, надсекает кожу по линии волос и стягивает ее на лицо, чтобы добраться до черепа. Так как в этом случае и лоб и лицо уже соскользнули и приказали долго жить в водах бухты, Блас сразу приступил к вскрытию черепной коробки с помощью циркулярной пилы. Мозг оказался кишащим червями, которые напомнили Аркадию макароны, подаваемые пассажирам «Аэрофлота». Когда подступила тошнота, он попросил Руфо показать ему дорогу в туалет, маленькую кабинку, где вода спускалась цепочкой из ржавого бачка. Там его вырвало, и он подумал, что не так уж хорошо держится. Возможно, пора на пенсию… Руфо ушел и, возвращаясь в одиночестве в прозекторскую, Аркадий проследовал мимо комнаты, пропахшей формальдегидом. Ее стены украшали анатомические карты. На металлическом столе из-под простыни торчали две ноги с желтыми ногтями.

Быстрый переход